Пуховик купили на вырост, когда мне было 9 лет, и он подошёл. Я отличалась ранним физическим развитием, выглядела старше своего возраста. Покупали на центральном абаканском рынке, быстро, по темноте - дело было зимой. Продавец, помню, сказала тогда, что вещь произведена в Китае. Был этот пуховик безразмерный, бордовый, тёплый, лёгкий и прочный, с очень удобными вязочками на талии, благодаря которым я могла его надевать и в детстве, и потом, будучи уже взрослой девушкой. Подкачали только пуговицы: в незапамятные времена они оторвались, и мама пришила мне новые, которые до сих пор держатся на этом пуховике.
А сам пуховик содержится в шкафу, я его храню как реликвию. За двадцать восемь лет он не полинял, не облез, нигде не порвался и выглядит на ура. Может быть, когда стану пожилой женщиной, я и тогда буду надевать его вместо фуфайки или ватника и выходить в нём на двор зимним морозным утром - порубить дрова или натаскать в дом угля, чтобы истопить печь.
Этот пуховик помог мне пережить невероятную зиму 2011-2012 года когда я работала почтальоном в районе, где прошло моё детство. Не успела я освоиться на работе, как один из двух других почтальонов ушёл в отпуск. Чуть погодя ударили морозы. Я поняла, что это – край. Нашла пуховик, старую же, но чуть помоложе, шапку-ушанку, сшитую из какого-то зверя, надела сто штанов за три секунды и пошла на малознакомые мне участки.
Всё заканчивается, закончились и отпуска других каторжан... (зачеркнуто) почтальонов одного окраинного отделения связи, которое в 2011-2012-м годах существовало без постоянного начальника отделения. Я научилась говорить: «Пойду я гулять» вместо: «Пойду я в доставку». Распухшая и посиневшая ступня, с которой я не ходила ни в травмпункт, ни на больничный, зажила. Зубов, конечно, жалко, я их потеряла тогда штуки четыре минимум, но в целом жить стало лучше, жить стало веселей.
Морозы, правда, в середине зимы не собирались покидать нас, а потому пуховик и шапку я по-прежнему носила. И вот уже где-то в конце зимы мой пуховик, верно спасавший меня пусть не от усталости, но от холода оскорбили. И ладно бы его оскорбило высшее начальство, выдав мне вместо него почтальонскую форму! На такое оскорбление я была бы вполне согласна, тем более что форма эта очень удобная, хорошо сидящая и тёплая - это было проверено позже во время работы почтальоном в другом отделении связи в другом городе. Нет, форма мне тогда ещё была не положена. Оскорбило не начальство, оскорбил красивый и молодой человек, который жил в одном из домов на моём доставочном участке. Но поняла, что он оскорбил мой пуховик, я не сразу.
Что за почтовое отправление пришло в этот дом, я точно не помню. Помню, что это было что-то из заказов и можно было сделать вывод, что извещение ждали. Почта в этот дом приходила очень редко, пенсию там никто не получал, так что то, что произошло дальше, было для меня совершенно неожиданным.
Ворота у частного хозяйства оказались старенькие, некрашеные и с дырками, а за воротами жила злая большая собака. Не успела я близко подойти к воротам, как оказалось, что собака не привязана. Она стала биться в ворота со стороны двора, лаять на меня и совать морду во все щели.
Я ненадолго опешила: не знала что делать - или проявлять чудеса храбрости и подобраться каким-либо образом к одной из дырок, которая, видимо, выполняла роль почтового ящика, или плюнуть на всё и идти дальше.
Наверняка я бы приняла верное решение и ушла, но тут из-за ворот послышался мужской мат. «Вам почта!» - крикнула я. Мелькнула мысль, что надо что-то сказать хозяину об его собаке, но брань не прекращалась. Хозяин домика пытался приструнить собаку матом! Так мне показалось. Он и правда отвёл её куда-то вглубь ограды, где она всё никак не могла успокоиться.
Потом он высунул поверх своих хлипких ворот красивую голову с красивым же лицом и увидел меня, в мешковатом добром пуховике, в звериной шапке, полную от ста штанов, с почтальонской сумкой и растерянным видом, несчастного толстенького почтальона. Красивое лицо его исказилось злобой, и он с новой силой обложил меня, не уступая своей собаченции. Я решила, что он ненормальное хамло. Извещение не долетело до позорной щели, за которой к тому же, как я поняла позже, не было никакого ящика, и упало на снег. Я повернулась и быстро зашагала прочь, зарекаясь подходить к этому дому. Вслед мне неслась невнятная ругань.
«Холодно зимой, хорошо весной», - пел Александр Башлачёв. Прошла зима, началась весна. Неприятный случай потускнел в памяти. Жизнь шла своим чередом и была насыщенной. Пуховик отправился на отдых, шапка тоже, вместо ста штанов я надевала одни. Куртка была московская, сидевшая на мне как с иголочки и казавшаяся мне дефицитной даже в наши избалованные ширпотребом времена. Выбирала я её когда-то очень долго, тщательно и по внешнему виду. Она, кстати, оказалась не такая уж плохая, прослужила мне несколько лет, но с пуховиком не шла ни в какое сравнение.
Волосы ласкал лёгкий ветерок, настроение было замечательное. Я шла по улице, несла почту и чувствовала себя лучшим люмпен-пролетарием района. И тут, как в сказке, ко мне подошёл он - мой склонный к сквернословию и злобный друг. Его было не узнать. Вежливо поздоровался, сделал комплимент и недвусмысленно попытался завести знакомство. Даже указал на дом, в котором живёт - тот самый с дырками в воротах.
Но я-то знала, парень - это нечто, что может представлять опасность, и потому не стала напоминать ему, что мы знакомы. «Нет, - сказала я, сделав удивлённое лицо. - Не хочу с вами знакомиться, я на работе». И ушла.
Вежливый дискурс не позволил ему настаивать. Вот только хорошее настроение у меня после этой встречи в тот день пропало. Потому что именно тогда я поняла, что однажды зимой ни за что ни про что глупый молодой человек оскорбил мою верную и добрую рабочую одежду - мой пуховик. И ещё он продемонстрировал, как относятся неумные и избалованные люди к другим людям в зависимости от того, что на них, на этих других, надето. Но сама я этот пуховик не оскорбляю - я его храню как реликвию. И не исключаю, что когда-нибудь он снова сослужит мне хорошую службу.
Анна ГУРКОВА. «ЧР» №4 от 21 января 2021 г.