Ночь, Саяны, к звёздному небу тянутся верхушки высоченных кедров, Млечный путь висит во всей красе, тихо журчит вдалеке горный ручей и над Позарымом разносятся волшебные звуки темир-хомуса, хакасского варгана. Уму непостижимо, как из нескольких железок могут рождаться такие волшебные звуки. Но, видимо, недаром издревле хомус, обладавший космическим звуком, считался инструментом шаманов. В мелодию вплетаются шорох ветра, посвистывание птиц, журчание горных рек и ни с чем не сравнимый костяной шелест кедровой хвои.
Эти сказочные минуты подарил мне участковый инспектор заповедника «Хакасский» Иван Шулбаев. Впрочем, подарков было намного больше – лиричные хакасские песни под хомыс, напевные русские народные под баян, репертуар из добротного старого рока под гитару… И это всё Иван! С ним мы встретились благодаря пресс-туру Союза журналистов Хакасии в заказник «Позарым».
ТАЁЖНИК
НА МОНМАРТРЕ
Как часто в разных вариациях мы слышим о полной бесперспективности жизни в Хакасии для молодых талантов.
- Да где же в Черногорске работу нормальную найти? Все умные и одарённые давно в Москву или, на крайний случай, в Новосибирск уехали. Там-то шанс есть, - говорит недовольный судьбой горожанин.
- Тут ловить нечего, возможностей ноль, так и просидишь всю жизнь, мира не увидев, максимум в «Играй, гармонь!» снимут, - вторит другой.
- В нашей глуши только медведи твои способности оценят, - с трагической ноткой в голосе восклицает третий.
А я вспоминаю встречу в Саянских горах с удивительным Иваном Шулбаевым – пареньком, родом из глухой таёжной деревушки Верх-Таштып, рассказавшем о событиях, которые не укладываются в головах скептиков.
- Во Франции мы выступали в имении Пьера Кардена, знаменитого модельера, а ещё раньше там было поместье Маркиза де Сада. В Шато де Лакост Пьер Карден организовал фестиваль искусств, и по его приглашению мы туда ездили. Встречались с великим модельером, выступали на фестивале, публика очень хорошо приняла. Вообще западные зрители с огромным увлечением слушают народную музыку. В Бельгии у меня концерты на ура проходили. В Польше, Чехии, Люксембурге люди так слушали, так хлопали, что хотелось играть ещё и ещё. В Италии вовсе мы с женой проехали всю страну. Там я выиграл на международном конкурсе гран-при, и в качестве награды был тур по стране. Но всегда радует возвращение домой, в Таштып, как же без тайги жить?
МОЙ ДЕДУШКА – ХАЙДЖИ
По мужской линии Иван родом шорец, по женской – русский. Как рассказывает семейная история, в далёкие военные годы дедушка ушёл на фронт, прошёл всю войну, закончив её у стен рейхстага. Возвращаясь домой, встретил в Москве русскую девушку, полюбил и увёз с собой в таёжное сибирское село Анчул, где ещё в 19 веке поселились шорцы – коренной малочисленный народ, основная часть которого до сих пор живёт на территории Кемеровской области. По рассказам отца Ивана дед с бабушкой жили в мире и согласии всю жизнь, жаль только, что так и не довелось дедушке увидеть внука, о котором он мечтал много лет.
- Дед был очень заметным человеком в селе, - рассказывает Иван Шулбаев, - он был хайджи, читал сказания алыптыг-нымахи (богатырские сказания, - прим.ред.) Сам изготавливал музыкальные инструменты, делал чатханы. Алыптыг-нымахи имели большое сакральное значение, они могли читаться до недели. Долгими зимними сутками, когда шла метель, нельзя было заниматься делами на улице – сидели в домах и слушали. Сказания эти имели сакральное значение, если сказитель начал читать, то он обязан был его закончить. Иначе герой зависнет между временем и пространством. Поэтому хайджи читал, прерываясь только на сон и еду. Вот таким хайджи и был мой дед, очень жалею, что не встретился с ним, не говорил. Он бы мне мог многое дать.
Отец Ивана родился в Анчуле, но позже семья переехала в Таштып. Так же, как и дедушка, он в своё время привёз русскую невесту из Красноярского края. И также в любви и согласии прошла жизнь двух учителей – отец работал учителем физкультуры, мама - учителем начальных классов. С самого детства музыка окружала Ивана. Играли на инструментах и отец, и мать. К тому времени, как появился Ваня, семья уже переехала в Верх-Таштып. Это сегодня село, увы, умирающее, а в то время леспромхоз гремел на весь Советский Союз, занимая второе место по производительности труда и насчитывая более тысячи жителей. В доме культуры работали творческие кружки, была отличная самодеятельность. Не удивительно, что маленький Ваня тоже увлёкся музыкой.
- На гармошке и баяне играли и мама, и отец, - вспоминает Иван. - Лет с пяти я уже внимательно слушал их. В шесть лет впервые сам взял в руки баян и стал что-то пиликать на правой клавиатуре. Когда исполнилось девять, мне подарили электронное пианино в одну октаву. Простенькая вещь, но играть на клавишах можно было. А в 10-м классе появилось новое увлечение – игра на гитаре. Сосед очень хорошо играл, и я стал у него учиться. Сначала к нему много ребят ходили, но потом быстро отсеялись, не хватило терпения. Мне же было интересно.
После того, как гитара зазвучала-заиграла в руках Ивана, он научился играть на двухрядной гармони, затем на баяне, потом на фортепьяно. Надо сказать, музыкальное самообразование изрядно помогло парню в жизни. Во многом благодаря гитарным перезвонам его полюбила будущая жена. Кстати, всё вышло по семейной традиции: Кристина – русская, из Минусинска. До встречи с Иваном настоящую горную тайгу видела лишь по телевизору. Но когда пришлось после окончания вуза принимать решение – куда поехать жить, без особых сомнений последовала за Иваном в Таштып.
- Иван для меня открыл Хакасию, её музыку, её природу, - рассказывает Кристина. - Вроде бы Минусинск рядом, но когда увидела здесь горы, леса – не верилось! Это другой мир. Я была в восторге. В августе уже набили шишки. Половили хариуса, собрали лисички. И когда привезла родителям, они тоже пришли в изумление. Впервые узнали, что такое хариус. С тех пор уже прошло 16 лет. В этом году ходили в тайгу, на родовое место Шулбаевых. Родовая гора Куль-Тайга, находится на границе Хакасии и Кемеровской области. И там Иван играл на темир-хомусе. Представьте, ветер, горы, тайга – удивительное состояние! Особая энергетика места, звука... Такое не забывается.
Совершенно согласна с Кристиной, ведь мне тоже довелось поймать кусочек этой сказки – услышать темир-хомус в ночной тайге. И да, такое забыть невозможно.
ОТ ТАЙГИ НАШИ КОРНИ И СИЛА
Однако музыка музыкой, но Ивана не меньше тянуло в тайгу. Впрочем, это и не удивительно. Ведь рос он в горной стороне, с детства ходил в тайгу по грибы и ягоду. Рыбачил в горных реках. Дышал непередаваемым горно-таёжным воздухом. Потому-то решил и будущее связать с природой, но не охотником-рыболовом стать или тем паче лесорубом, нет. выбор Ивана – защита природы. Окончил ХГУ по специальности «Охрана окружающей среды и рациональное использование природных ресурсов».
- Два года работал экологом, - рассказывает Иван. - И с тех пор всегда старался быть поближе к лесу, природе. Жизнь играла по-разному, был замглавы Таштыпского сельсовета, начальником БТИ района, торговым представителем и без работы одно время сидел. Жизнь кидала. А нынешней зимой появилась возможность устроиться в заповедник. Увидел объявление и пошёл. Давно с симпатией отношусь к этому учреждению. Мне всегда нравился стиль руководства «Хакасского». Креативное, профессиональное, материальное обеспечение очень хорошее. В довершение ко всему – уникальный объект Позарым. Подал объявление, и меня сразу назначили участковым инспектором. Честно говоря, не ожидал такого, для меня это большая честь.
Государственный заказник федерального значения «Позарым» - это уникальный объект, здесь высочайшие горы в Хакасии, водопады, реликтовые озёра. Именно тут самые красивые горные реки и, конечно, фауна – манулы, маралы, северные олени, красные волки. В 2012 году в заказнике видели снежного барса. Местность там для него отличная, по Позарыму проходит основной коридор миграции козерогов. Хребет Сальджур, хребет Кохош, с сотого перевала видны многие хребты, а их имена звучат как песня.
- Я был в восторге от того, что мне дали именно этот участок заповедника, - делится Иван Шулбаев. - Большая ответственность и большая радость. Зимой ездили на снегоходах до озера Позарыма, изучали территорию. Через перевал Казыл-Оюк, очень красиво. Посмотрели вживую козерогов. Проводили маршрутные учёты, на одной козерожьей горке видели животных. Радует, что популяция растёт. Но есть проблемы с браконьерами, они ставят петли на кабаргу, а гибнут и другие животные. Уничтожить браконьерство крайне сложно. Исторически эта территория принадлежала тувинцам, и они по-прежнему заходят сюда, несмотря на режим запрета охоты.
Не первый раз сотрудники заповедников сетуют на разгул браконьерства и на то, что большей частью этим заняты гости из Тувы. И не укладывается в голове, как так? Тувинцы же тоже люди таёжные, а закон тайги един для всех. Как они могут нарушать главную заповедь?
- Главный закон тайги для шорцев – человек человеку брат, всегда помоги: обогрей, напои, поделись последним куском, - говорит Иван. - В тайге нужно друг другу помогать. По отношению к животным закон тайги таков: в определённый сезон добывать только животных определённого пола, не больше некоего числа. Не вредить тайге, не крысятничать. Если самок больше, чем нужно, то охотник мог добыть и самку, обычно же нет, только самцов. Если же знал, что самец приводит самку из другой территории, то мог убить самку, оставив самца, пусть приводит другую. Лишнего не брать, а только то, что нужно. Это залог того, что популяция останется жива без ущерба для себя. Почему у тувинцев нет закона тайги? На самом деле у них тоже есть. И не только тувинцы браконьеры. Есть и шорцы, и русские. В семье не без урода. К сожалению, современные люди нередко расценивают всё по-другому. Порой какая-то жадность преобладает, и совершаются поступки, которые нам непонятны.
Иван рассказывает, как однажды в ходе рейда наткнулись на медвежонка, застрявшего в петле. Мишка ревел и плакал, неподалёку ходила мать, но ничем не могла помочь малышу. В конце концов инспекторы смогли вытащить медвежонка из петли, и он умчался в тайгу разыскивать с радостной вестью родительницу. А сколько таких медвежат, кабаржат, волчат и лисят, а то и ирбисят не смогли выбраться, так и умерли мучительной смертью.
- Мы уже привыкли к нашей тайге, в большой город жить нет желания ехать, другое дело - посмотреть во время отпуска разные страны и города, - улыбаясь, говорит Кристина Шулбаева. – Я давно заметила, если Иван долгое время без тайги, то ему становится плохо. Ему нужна тайга, горы, реки. И часто он берёт в походы темир-хомус, по вечерам у костра играет.
НА СВИДАНИИ
С КАРДЕНОМ
Как вспоминает Кристина, где бы Иван ни работал, музыка всё равно всегда была рядом. Домашними мини-концертами, выступлениями в доме культуры и на школьной сцене. Увлечение не становилось профессией, но всё больше затягивало. Поворот произошёл несколько лет назад.
- Мой товарищ Дмитрий Сафьянов создал рок-группу в Таштыпе и пригласил выступить на концерте вместо человека, который заболел. Говорит, мол, на хомысе надо чуть-чуть подыграть, - улыбается Иван. - Я ему отвечаю: «Так я не играю на хомысе!» На что ответ: «Я тебя быстро научу». Так и пошло. Увлекло очень. Игра в коллективе мне всегда была интересна.
Пять лет назад самодеятельная группа приняла участие в международном конкурсе «От ыры», стали дипломантами второй степени и взяли приз зрительских симпатий. После этого Иван решил поступить в музколледж по классу народных национальных инструментов и в этом году защитил диплом. Параллельно с этим продолжал работать и заниматься творчеством.
- Увлечение хакаской музыкой для меня приходило постепенно, - говорит Кристина. - Муж репетировал дома, и я к нему ходила на репетиции, постепенно проникалась. Была на выступлениях. Помню, когда услышала музыку на первом концерте, аж мурашки побежали по коже. Непривычная, но завораживающая музыка. Он тогда играл на темир-хомусе. Конечно, не всё просто у него получалось. Но он очень упорный человек. Как-то нужно было лететь с концертом в Норильск, петь национальные песни, а Иван хакасского языка не знает, и за пару недель до этого нужно было выучить песню на хакасском языке и спеть её под хомыс! Но успел и песню выучить, и на хомысе научился играть.
Затем были победы на разных конкурсах – и в России, и за рубежом. В гости к Пьеру Кардену удалось поехать всей группой, но это был единственный раз, когда на фестиваль удалось собрать деньги для участия всех музыкантов. На остальные смотры музыкантов Иван уже ездил один. Причём в основном за свой счёт. Что, как не сложно догадаться, весьма тяжело для семейного бюджета.
- Мне бы очень хотелось, чтобы со стороны профильного министерства было более пристальное внимание к таким коллективам, как наш, - с горечью говорит Иван Шулбаев. - Минкульт, увы, почти ничего не делает. Мы национальная республика, культура Хакасии заслуживает особого внимания, она интересная. Её нужно поддерживать и продвигать. А сейчас у нас приоритеты ставятся непонятно как. К примеру, я участник большого количества международных конкурсов, ни разу не приезжал без призового места или гран-при, а поддержки почти никакой. И это при том, что на международном уровне нашу культуру оценивают очень высоко, на наших концертах всегда много зрителей. Зрители принимают на ура, восхищаются нашими песнями и музыкой, и мы хотим её показать, но возможностей нет.
Вот это-то и печально. Пока в иных высоких чиновничьих кабинетах пишутся стратегии развития и прочие дорожные карты культуры, такие люди, как Иван Шулбаев, Дмитрий Сафьянов реально развивают ту самую национальную культуру. Именно таким образом, исподволь, они увлекают детей родными песнями и языком, побуждают их изучать и знать традиции своего народа. Рассказывают людям, которые прежде и слыхом не слышали о Хакасии, какая это удивительная земля. И думаю, немалая часть иностранных туристов решила приехать сюда именно, услышав выступления хакасских музыкантов.
Валентина КОРЗУНОВА, фото автора и из архива семьи Шулбаевых. "ЧР" №78 от 13 октября 2020 г