Больше десяти лет учёные нескольких сибирских заповедников и национальных парков проводят масштабные исследования по проекту «Мониторинг биоразнообразия на особо охраняемых природных территориях Алтае-Саянского экорегиона». Реализуется он Национальным фондом поддержки заповедного дела «Страна заповедная» при финансовой поддержке компании РУСАЛ.
КОЛЛЕКТИВНЫЕ ИССЛЕДОВАНИЯ
Любой специалист, будь то в гуманитарной области, технической или в естественно-научной, скажет, что время учёных-одиночек давно прошло. На первый план вышли комплексные исследования, которые проводят группы учёных в разных регионах, а то и на разных континентах.
Однако беда в том, что мизерное государственное финансирование российской науки в последние лет тридцать привело к тому, что масштабные проекты, по сути, были свёрнуты. Конечно, в своих институтах, заповедниках научные работники по-прежнему продолжали изыскания, но применяемые ими различные методики, результаты анализов разных лабораторий не позволяли свести воедино исследования и создать адекватную картину современного состояния окружающей среды.
Потому-то и велика значимость данного проекта, что он проводится рамках единого методического пространства и объединяет усилия учёных значительного количества сибирских заповедников, заказников, нацпарков. И как отмечают специалисты, биологическое, природоохранное значение проекта сложно переоценить.
Ведь только научные сотрудники могут дать конкретные, подтверждённые объективными исследованиями данные о состоянии окружающей среды. Изменяется ли она, чувствует ли негативное воздействие от промышленных предприятий или сельскохозяйственных компаний? Какие именно изменения происходят и в чём их причина?
Зачастую обыватель уверен, что уж крестьянская-то деятельность вреда природе не наносит. Что именно она самая экологичная, в противовес промышленности. Что любая «зелёная» энергетика полезнее для окружающей среды, чем различные ТЭЦ, ГЭС и прочие АЭС. А отсюда шаг до различных спекуляций, порой, создания истерии общественного мнения, что в эпоху тотальной информатизации может быть небезопасным.
Скажем, там, где обыватель видит экологическую катастрофу и опасность для всего живого, учёный вполне может констатировать лишь некое изменение окружающей среды без особо пагубных последствий.
Показательным примером может служить история строительства первых железных дорог. В начале 19 века, когда в Британии только заговорили о строительстве железнодорожной сети, газеты вместе с обывателями ударились в панику.
«Паровозы помешают коровам пастись, а курам нести яйца. Соседние с дорогой деревни сгорят, а содержатели придорожных трактиров и гостиниц разорятся, - писала газета. Врачи Баварского королевского медицинского совета в 1837 году вынесли свой вердикт: «Строительство железных дорог нанесло бы ущерб общественному здоровью. Совершенно очевидно, что быстрое движение (со скоростью 41 км в час) должно вызвать у пассажиров заболевание мозга, своего рода буйное помешательство».
Однако последующие научные наблюдения опровергли апокалиптические высказывания непрофессионалов, и сегодня сложно себе представить, что женщины и дети бегут к строителям ж/д с камнями в руках, чтобы забить их до смерти, но только не позволить строительство.
Впрочем, на смену одним страхам приходят другие. И тут решающая роль – за исследователями.
ОЦЕНКА
И ПРОГНОЗ
Главных целей у учёных, занятых в проекте, – две: во-первых, современная оценка состояния экосистем всего Саяно-Алтайского региона. Во-вторых, создание прогноза на основании имеющихся исследований. Направлений исследований несколько, причём, на первый взгляд, они совершенно не связаны между собой.
Скажите, что может быть общего между содержанием поллютантов (поллютанты – это загрязняющие химические вещества, привнесённые в среду извне и в количествах превышающих фоновое значение, тем самым вызывающие химическое загрязнение) в хвое кедра, количестве барсов на юге Красноярского края и степенью вытаптывания травы на озере Белё? Ей-богу, гессевская «Игра в бисер», а не научная программа. Между тем, биолог способен найти взаимосвязь между этими явлениями, больше того, объяснить их и сделать прогноз.
ЗЛОБНЫЙ КОРОЕД
О тотальном нашествии шестизубчатого короеда в Хакасии заговорили несколько лет назад. Причём версии появлялись различные, от изменения климатических условий до чуть ли не вредительской деятельности китайских предпринимателей, которые специально инфицировали сибирскую тайгу, чтобы под шумок вырубить весь кедровник.
- Ежегодно мы отбираем порядка ста проб кедровой хвои на контрольных участках ООПТ (особо охраняемых природных территориях - прим. ред.), которые участвуют в проекте мониторинга, - говорит заместитель директора заповедника «Хакасский» по научной работе Виктория Шуркина. - Определяем содержание фторидов, тяжёлых металлов, цинка, ртути, оцениваем жизненное состояние деревьев. Превышения предельно допустимых концентраций бывали за эти годы, но незначительные.
Исследования шестизубчатого короеда в заповеднике начались в 2011 году на участке Малого Абакана. Первые годы работы проводились в рамках проекта мониторинга, а с 2018-го ещё и благодаря реализации гранта Фонда фундаментальных исследований. Благодаря этому началась совместная деятельность с красноярским центром защиты леса, который проводит картирование. Использование коллекции фотоснимков из космоса позволяет отследить динамику изменений в состоянии кедровников на данном участке с 1998 года.
Часть древостоя повреждена, констатируют учёные. Причём часть немалая – порядка десяти процентов от общей площади.
- Хочу отметить, то, что кажется фатальным в рамках нашей продолжительности жизни, не является таковым в рамках жизни экосистемы планеты в целом, - подчеркивает Виктория Шуркина. - Да, сегодня кедр гибнет. Но это нормальный процесс. Лет через 250 на этом месте вновь зашумят кедровые леса. Это перестойный, старый древостой, именно поэтому там появился короед.
Учёные напоминают, что данное насекомое – такой же обычный элемент экосистемы, как и сами кедры. Да, грубо говоря, он ест древесину, но – и это важно: только у уже повреждённых болезнью, ослабленных деревьев. На здоровом кедре, так сказать, все зубы-то и сломает.
Словом, бороться с короедом это то же самое, что бегать по квартире с ширмой в руках, стараясь спастись от сквозняков, если стёкла в окнах разбиты. Другое дело, выяснить причины болезни кедровников. В естественной ли старости они заключаются (а лес тоже стареет, как и любой живой организм) или причина во внешних источниках – изменении климата, повышении уровня грунтовых вод?
Одной из методик определения причин болезни кедра как раз и является исследование содержания вредных веществ в хвое деревьев. Маленькие иголки, словно индикатор, показывают – сколько яда накопилось в почве и снеге, перешло оттуда в растение.
«Кедровые леса Южной Сибири – уникальные и неповторимые экосистемы, дающие быструю ответную реакцию на изменения окружающей среды, в том числе на загрязнение воздуха, – пишет в научной статье Виктория Шуркина. – В результате анализа многолетних данных выявлено, что наибольшее превышение МДУ (максимально допустимого уровня) наблюдалось по цинку. Содержание цинка в хвое кедров на исследуемой территории остаётся на протяжении лет высоким. В отдельные годы 2012-2013 и 2016-2017 средний показатель загрязнения превышал МДУ».
Десять лет Виктория Шуркина и её коллеги проводят исследования содержания поллютантов в снеге. Ведь их распределение позволяет ответить на вопрос – много ли вредных веществ переносится к нам воздушными массами? С какой стороны приходят эти вещества, кто возможный виновник загрязнения?
Кстати, именно эти исследования дали ответ на вопрос – загрязняют ли фтором природу хакасские алюминиевые заводы. По мнению обывателей – безусловно загрязняют. Как же иначе! Однако данные анализов показывают, что ничего подобного нет, ПДК по данному виду поллютантов не были превышены.
А вот по цинку и свинцу превышение идёт значительное. Причём, как на участке «Малый Абакан», так и в районе озера Иткуль. Однако Евгения Макеева в своих исследованиях отмечает, что по сравнению с 2017 годом произошло незначительное снижение среднего содержания свинца и цинка в 2018 году. Впрочем, при этом, концентрация всё равно остаётся высокой, в иных пробах ПДК превышена в несколько раз.
- Отдельный мониторинг у нас ведётся по редким и исчезающим популяциям на территории Койбальской степи, - рассказывает Виктория Шуркина. - Это как раз наблюдения в зоне действия заводов РУСАЛа. Изучаем как редкие виды растений, а они очень чутко реагируют на любые изменения в окружающей среде, так и на памятниках природы и в зоне воздействия урочища Трёхозёрки.
ЗАТОПТАЛИ
ВУСМЕРТЬ
В принципе, подозреваю, что найдётся немного людей, которые были бы совершенно равнодушны к вопросам экологии. Что мы пьём, чем дышим – волнует большинство из нас. Если судить по последним месяцам, то вопросы природоохранной деятельности являются чуть ли не самыми приоритетными, оставляя позади себя проблемы безработицы, низких доходов и многочисленных налогов. Между тем, стоит только заговорить о реальных природоохранных мероприятиях, как любовь к экологии тут же покидает значительную часть сограждан.
Уже много лет Анна Афанасьева, научный сотрудник заповедника «Хакасский» изучает степень рекреационного воздействия на озере Белё, иначе говоря – с какой интенсивностью и скоростью туристы вытаптывают прибрежную зону. Выводы печальные.
- В результате длительного рекреационного воздействия на озере Белё наблюдается процесс деградации прибрежных ландшафтов, - говорит Анна Афанасьева (иначе говоря, на многих участках траву вытоптали подчистую, на других частично, но не факт, что в будущем растительность сможет там восстановиться в первоначальном виде - прим. ред.) - Ситуация осложняется замусориванием территории, использованием маломерных судов, несмотря на запрет, а также игнорированием санитарно-защитной полосы.
По словам Анны, туристы, невзирая на аншлаги, запреты, продолжают упорно подъезжать на машинах вплотную к воде. Мусор и многочисленные скутеры каждый может видеть невооружённым глазом. А учитывая, что в сезон там бывают сотни тысяч отдыхающих, не сложно представить, какая колоссальная нагрузка идёт на природу. Недаром в нынешнем сезоне полностью был закрыт пеший маршрут на гору Чалпан. И это, кстати, вызвало немало гневных отповедей – мол, как это так, не пускают нас! А гибнет природа – да и плевать на лютики-цветочки.
Андрей Валегжанин, госинспектор заповедника «Хакасский», природу охраняет уже больше 20 лет, начинал ещё со времён заповедника «Чазы». Его участки – «Хол Богаз» в Усть-Абаканском районе, и Камызяцкая степь с озером Улуг-Коль.
- «Хол Богаз» и «Оглахты» в своё время были проблемными участками, в смысле браконьерства, нарушения заповедного режима туристами, - рассказывает инспектор. - Но потом мы наладили охрану, и сейчас особых нарушений там нет. Но большие проблемы есть на озере Белё, туристы в упор не хотят замечать запрещающие аншлаги. На Улуг-Коле тоже сложности.
Особо отмечу, что это озеро является местом гнездования птиц, в том числе краснокнижных. Водоём – ключевая орнитологическая территория международного масштаба. В межсезонье туда прилетают тысячи птиц – лебеди и журавли, чайки и шилохвосты, красноголовые нырки и серые утки, пискульки и огари, да всех и не перечислить! Всего там отмечено 126 видов птиц. Но вот беда, считаемое многими безопасным сельское хозяйство весьма плачевно сказывается на орнитофауне. Попросту говоря – колонны коров, которые начинают весной активно отдыхать на берегах заповедного озера беспощадно вытаптывают растения и уничтожают птичьи кладки.
- Охотников мы отвадили, не всех, но почти всех, а со скотом не знаем что делать, - с грустью говорит Андрей Валегжанин. - Вокруг много ферм, и они отпускают коров на свободный выпас. Ведь там не 2-3 коровы ходят, там стада! Доказать, что скот принадлежит конкретному фермеру, сложно. Бывало, гнали скот голов 30 в соседнюю деревню к участковому. Тогда да, сразу находились хозяева. Но опять же – составили протокол, выписали штраф в три тысячи рублей, а он хорошему фермеру ни о чём. Их же не каждый день ловят. Проблема, думаю, в слишком снисходительных законах к браконьерам. Если мы хотим реально сберечь природу, то нужно более жёстко наказывать нарушителей.
Об этом же говорила и Анна Афанасьева – слишком большой турпоток и практически полное отсутствие контроля за действиями туристов. Конечно, лучше всего, если есть у человека ответственность и экологически ориентированное сознание, но если этих качеств нет, выход только один – запреты, штрафы и наказание. Иначе есть риск потерять уникальные природные объекты. И тогда потомкам достанутся только фотоальбомы, видеофайлы и сборники научных исследований. Безусловно, они необходимы, но лучше, если в паре с объектами описания и съёмок.
Валентина КОРЗУНОВА,
фото автора. «ЧР» №61 от 6 августа 2019 г.