Странная ситуация сложилась вокруг большей части угольных предприятий Хакасии. Около 50 лет в республике идет добыча угля, причем в последние годы она активизировалась. Угледобыча всегда была стержнем и локомотивом региональной экономики. Предприятия платили зарплату, налоги, строили социальные объекты на свои средства, помогали топливом… и вдруг стали плохими со всех сторон.
Посыпались высказывания высокопоставленных лиц о том, что экологическую обстановку в регионе испортили именно угольщики. А потом кому-то еще и показалось, что денег они в региональный бюджет хронически недоплачивают. Хорошо хоть в разрушении старинных часовен их не обвинили.
– Заявления представителей исполнительной и законодательной власти Хакасии вызывают множество вопросов. К сожалению, некоторые из них остаются без ответов, - комментирует ситуацию председатель Хакасского территориального углепрофсоюза Александр Теппе. - Взять, к примеру, заявление о том, что большинство угольных предприятий активно недоплачивает налог с прибыли. И надо бы, чтобы остальные платили, как разрез «Майрыхский». То есть, около миллиарда рублей в год. Это заявление – очень странно звучит из уст людей, которые по должности должны разбираться в экономике и налоговом законодательстве!
Все угледобывающие компании четко и в срок платят все, что предписано налоговым законодательством. А в нем указаны не только размеры налоговых и иных обязательных платежей, но и пропорции, по которым они распределяются между федеральным, региональным и местными бюджетами. Это - закон, который промышленники нарушить не могут. Поэтому все разговоры о «неправильных» или неполных отчислениях - это домыслы, лежащие на совести людей, которые их распространяют.
А что до налога на прибыль, то его размер прямо зависит от такого фактора как себестоимость продукции. Известным экономистам республики об этом полагалось бы знать. Объективно себестоимость добычи на «молодых» разрезах «Майрыхский» и «Аршановский», где уголь пока берут почти с поверхности земли, значительно ниже, чем на старых предприятиях, где глубина разрезов уже ниже 100 метров. Поэтому на новых разработках на тонну добытого угля приходится всего две тонны вывезенной породы. При этом на старых разрезах СУЭКа на каждую добытую тонну угля – порядка 12-15 тонн вскрышных пород, на предприятиях «Русского Угля» – столько же. Больше затрат на добычу – ниже прибыль.
Кроме того, «молодые» разрезы пока не обременены имуществом, содержание которого тоже ложится в себестоимость. По сути, кроме производственной инфраструктуры у них есть только блочные бытовые помещения и цеха для ремонта техники. И почти никакого дополнительного производства, хозяйственных построек и прочих зданий, которые надо отапливать, чинить, за которые надо платить налоги. Помимо этого для «молодых» добывающих предприятий Налоговым кодексом РФ предусмотрена возможность применения льгот при уплате налога на добычу полезных ископаемых на 10 лет.
– Угольщики и так платят за все, – продолжает Александр Теппе, – то есть, за аренду используемой земли, за сбросы воды, которую они используют по счетчикам, за выбросы котельных на промышленных площадках, за размещение отвалов и так далее. Из платы за негативное воздействие 5% идет в федеральный бюджет, остальные 95% делятся в пропорции: в республику - 40% и в район - 55%.
Вопрос в том, как распределяются остальные отчисления от предприятий, какая доля попадает в бюджет региона? Если 80% налога на прибыль уходит в федеральный бюджет – это не злой умысел угледобытчиков, а предписания налогового законодательства страны. По идее, именно это должно быть заботой региональной власти. Их дело – работать над тем, чтобы большая часть налогов оставалась в Хакасии. Можно создавать местные законы, можно выступать с законодательной инициативой на федеральном уровне, словом, заботиться о том, чтобы в регионе оставалось больше денег.
Второй «смертный грех», угольщиков по версии властей, состоит в нарушении экологической обстановки в регионе. Удар, что называется, ниже пояса: качество воздуха одинаково задевает всех людей независимо от пола, возраста и социального положения. Но при чем тут разрезы?
– Посмотрим внимательно на те выбросы в атмосферу, которые вывели Хакасию на второе место в стране по уровню загрязнения. Это в основном бензопирен, оксид азота, угарный и углекислый газ. Все это – продукты горения, последствия человеческой деятельности. А если быть точным, то в исследовании даже приведены конкретные данные:
- 50% загрязнения воздуха - это последствия сжигания топлива в печах частных домов и небольших котельных,
- 35% выхлопные газы автомобилей,
- и лишь 15% - все остальное вместе взятое, в том числе выбросы промпредприятий.
Но где тут угольщики?
Если говорить о воде, то ситуация, при ближайшем рассмотрении, мало отличается.
Разрезы «Степной», «Черногорский» и «Изыхский» находятся в удалении от любых рек. Сбросы воды там производят в специальные пруды-отстойники. Разрезы «Аршановский» и «Майрыхский» расположены рядом с рекой Абакан, но на обоих предприятиях построены и действуют современные очистные сооружения, которые обеспечивают полную очистку возвращаемой в реку воды.
Да и надзорные органы очень строго следят за соблюдением природоохранного законодательства. А главное, опять-таки, за возможный вред угольщики платят. Почему же сейчас именно их пытаются назначить виновными в основных проблемах региона – тощем бюджете и скверном воздухе?
– Наверное, потому что больше ничего в голову не приходит, – отвечает Александр Теппе, - а вообще-то есть и другие вопросы. А может, пусть каждый занимается своим делом? Пишите законы, которые действительно помогут улучшить экологию в регионе. Не знаете, что делать, – учитесь у соседних регионов. Хотя бы у Кемеровской области. Там региональные власти занялись вопросом транспортировки угля – есть вероятность, что будет запрещена его перевозка по региону в большегрузных автомобилях. Заявлено, что в будущем не будет проводиться сортировка угля на тех территориях, где живут люди. Да, это тоже задевает интересы угольщиков, тем более что Кузбасс добывает ежегодно 220 миллионов тонн угля – почти в десять раз больше, чем Хакасия. Но в регионе ищут цивилизованные способы решения экологической проблемы. Кстати, там превышение ПДК вредных веществ в воздухе ниже, чем в Хакасии. Может, дело все же не в угольщиках? – задается вопросом Александр Теппе.
Вопросов, как видим, много. Для поиска ответов нужен диалог.
Александр БОРТНИКОВ
«ЧР» № 29 от 16 апреля 2019г.