- Ростом я был метр сорок девять, последыш у родителей, - смеется Иван Ефимович Михайлов. Вот и на фронтах Великой Отечественной оказался последним из всей семьи, и война, отыгравшись на двух братьях, не оставила на нем своей черной метки.
По сугробам – на фронт
К тому времени, как призвали на фронт в декабре 1944-го, в его большой крестьянской семье уже были потери: в 42-м под танк попал недавно призванный брат, а самый старший был серьезно ранен, но домой вернулся. Настал черед младшего Ивана встать на защиту Родины – остальные земляки из родного Курагинского района к тому моменту либо вернулись искалеченными, либо пропали без вести, либо вместо них пришла в родной дом похоронка.
Не хотел отпускать председатель колхоза Красный дар последних пятерых «мужиков» – хоть и 17-летние, а были главными работниками. Про повестки не сообщал ребятам до самой последней минуты, сначала дал поручение свозить снопы, которые стояли на пашне. Вернулись парни домой, а там уже вовсю стряпают – по такому случаю выделили муки, чтобы отправить воинов не с пустыми руками, чтоб хоть какое-то время в пути не голодали. Провожали всей деревней.
- Мать плакала, отец сказал: «Лучше бы я еще раз сходил», он еще в гражданскую войну ранен был, а в Отечественную забрали в трудармию, - рассказывает Иван Ефимович. - Крепкий сильный мужик за годы в ней превратился в скелет. Помню, как он вернулся, было как раз время обеда, мать сварила нам картошки. Он съел всю картошку жадно, быстро и еще просил. Мы уговаривали: «Тятя, не ешь пока, нельзя!»
Путь на фронт из глухой сибирской деревни оказался долгим и трудным: по глубоким сугробам, на повозках, на паровозе, который сельские ребята увидели впервые и рассматривали как восьмое чудо света. Вообще в ту пору Ваня, окончивший всего четыре класса, многое повидал и быстро повзрослел. У всех молодых парней и девчонок в те далекие военные времена год шел за два, а то и за три.
Пока добрались до военкомата, оказалось, что 27 человек, необходимых для пополнения, уже набрали, однако было решено пятерых новобранцев из Красного Дара оставить – у них такие запасы хлеба! Потом, в пути, хлебушек спасал от голода не только их, но и остальных товарищей.
Только мы с конем
Зиму и весну 45-го ребята провели в Ачинске, пять месяцев их учили хитростям военного дела, а в апреле посадили на поезд, и только когда тронулись, стало ясно – воевать будут на востоке.
- На станции Зима нас вывели из вагонов. Поставили строем и объявили – кончилась война! Но наша война только началась. Мы продолжили путь, пока не оказались на границе с Китаем, который был захвачен японцами, - вспоминает Иван Ефимович. - Уссурийская тайга богата всем, в том числе змеями. А мы жили в землянках… Однако мне, честно говорю, повезло: старшина искал помощника, который будет следить за конем, и из всей роты выбрал меня. Я стоял с краю как самый маленький и первый сделал шаг, когда он спросил у роты, кто умеет обращаться с лошадьми, - опять улыбается ветеран. - Я рассудил, что это ж лучше, чем таскать противотанковые снаряды по 16 кг. Тем более опыт у меня был большой в этом деле.
Вручили Ивану коня со смешным именем Хомяк, который стал его другом до самого окончания войны. Два месяца жили они, не зная беды, бок о бок, но однажды ночью подняли по тревоге: «В путь!»
- Я даже не знаю, куда мы конкретно дошли, но помню, что это уже была Маньчжурия, помню стройные березки, мимо которых свистели пули. Там получили приказ – взять военный городок, в котором разместились японцы. Окружили мы городок. Хорошо они отбивались, но все-таки удалось прорваться. Там я понял, что лучше бы в пехоте был, чем на своей повозке, трудно было справиться с конем – тут и человек-то от страха терялся, от этого грохота снарядов, дыма от горящих казарм, от крови, криков людей, которые убивают друг друга, а Хомяк совсем одурел, когда началась атака.
Задачу свою советские бойцы, хоть и с потерями, но выполнили. Уже при осмотре взятого городка Иван натолкнулся на японца, который прятался за какими-то тюками. Не растерялся молодой боец – придавил тюком врага, позвал на помощь. А тут подоспел товарищ, опытный воин, вместе доставили пленного командирам. А те решили его судьбу по законам военного времени – бросили в полыхающую казарму. Японец сопротивлялся даже из огня – кидался в наших ребят головешками.
- Дальше…Дальше…Не знаешь, куда идешь… Болото...Танки…Потом пехота… Стрельба… - многие воспоминания уже обрывочны. А что-то врезалось в память так, как будто это было вчера, приходят на ум подробности тех страшных дней.
Однажды в поисках воды для Хомяка наткнулся Иван на грот, где кругом лежали мертвые японцы. Жуткая картина привела в ступор не только всадника, но и коня.
– Хомяк испугался, рванул, я перелетел через него, но поднялся и бегом оттуда. Я так думаю, что они оказались в окружении и от безысходности массово покончили с собой, чтобы не сдаваться в плен.
В августе 1945-го советские войска продолжали наступательную операцию на Харбин.
- Мы уже были в 20 километрах от Харбина, когда Япония объявила о капитуляции, правда, мы не знали, что такое капитуляция, - снова смеется ветеран. – Интересно было смотреть, как вели пленных японцев. Шли ровным строем, в парадной форме. Наши солдаты сначала срывали с них часы, браслеты золотые. Потом командиры увидели, задали трепку.
После окончания боевых действий Ивана направили на службу в Германию, где он стал командиром взвода минометного полка. 25 сержантов служили под его началом. И только спустя четыре года вернулся на Родину.
Бригадир и депутат
Не тронула война Ивана, повезло ему выйти из боев живым и невредимым. «Как Бог миловал?» - удивляется он. Наверное, много важных дел уготовил ему Всевышний – рождение троих детей, тяжелый труд шахтера, работу в составе депутатского корпуса Верховного Совета СССР.
Не подозревая о том, сколько славных дел ему предстоит совершить, Иван Ефимович, выйдя в запас, решает покинуть родной колхоз Красный Дар ради жизни в городе, дорога привела в Черногорск, где жил двоюродный брат. Хотел, было, выучиться на шофера, но не успел на курсы – завершился набор. А в шахту № 15 взяли. И однажды прямо из шахты его вызвали в горисполком:
- Прислали за мной машину - бригадиру Михайлову немедленно надо быть! А у меня подсашка в кармане. Там ничего не объяснили, только направили дальше – сначала в Абакан, потом в Красноярск, посадили на самолет – я так и не знал, зачем туда лечу. И только там объявили, что меня выбрали от Хакасии депутатом Верховного Совета СССР шестого созыва. Надо – так надо! В краевом исполкоме спросили, поеду ли сразу домой или останусь на день. А я ответил, что у меня смена завтра, и тем же самолетом вернулся. Пришел домой со своей нетронутой подсашкой, а жена удивилась: «Что ты рано сегодня?»
Кто предложил стать депутатом ВС СССР, за какие заслуги, Иван Ефимович искренне не понимает, но ясно, что случайных людей до такого высокого уровня не допускали. Четыре раза за два года (по числу сессий) побывал наш земляк в Кремле, и однажды – это было в знаковом 1963 году – удалось сделать на память фото с космонавтами Юрием Гагариным и Германом Титовым.
Красуются на груди ветерана награды – орден Отечественной войны второй степени и орден Трудового Красного Знамени. Но, пожалуй, не награды и не редкая фотография с космонавтами – самая большая ценность ветерана, а дети, внуки и правнуки – их уже можно считать десятками. В конце концов, сколько бы ни исходил Иван Ефимович дорог, сколько бы ни совершил подвигов – все это было ради них, ради новых поколений.
Иван Ефимович Михайлов воевал в советско-японской войне в составе первого Дальневосточного фронта. 9 августа 1945 г. передовые отряды стрелковых войск и пограничников пересекли советско-китайскую границу. Наступление 35-й армии на вспомогательном направлении началось с сильного артиллерийского налёта на опорные пункты противника. Затем главные силы армии форсировали Уссури и Сунгачу и, преодолев обширный болотистый район, к исходу дня вышли к Хутоу — мощному узлу сопротивления.
К исходу 14 августа советские войска прорвали все приграничные укреплённые районы и продвинулись вглубь Маньчжурии на 120-150 км. Одной из целей на пути наступавших являлся важный узел дорог, крупный город Восточной Маньчжурии — Муданьцзян. Ещё 13 августа 26-й стрелковый корпус под командованием генерал-майора А. В. Скворцова ворвался в город с севера и завязал бои на его улицах. Однако вскоре под натиском контратакующих японских войск корпус вынужден был отойти на 8-10 км северо-восточнее города. Только 16 августа соединения 1-й Краснознамённой и 5-й армий в результате четырёхдневного штурма овладели этим крупным узлом сопротивления и расчленили тем самым 1-й фронт Квантунской армии. Овладев городом, советские войска вышли на оперативный простор и развернули стремительное наступление на Харбин и Гирин.
С 17 августа началась массовая сдача в плен японских войск. В боях за освобождение Китая и Кореи 1-й Дальневосточный фронт потерял 21 069 человек. Тихоокеанский флот потерял 1298 человек.
Анастасия ХОМА. "Черногорский рабочий" №№34-35 от 4 мая 2017 г.