- Это сейчас хорошо: захотел есть - пошел в магазин, купил чего душеньке угодно. А тогда трудно было. За хлебом очереди в три часа ночи занимали…
Екатерина Георгиевна Мещерякова помнит тяготы и лишения военных лет, проведенных в Иркутской области, так хорошо, будто все было вчера. И это несмотря на то, что в те времена она была совсем девчонкой.
«Значит, догнала…»
Она подробно рассказывает, как забирали на войну папу.
- Мы купались в речке и услышали музыку. Поняли, что повели наших солдат. Кинулись - а они уже деревню прошли. Милиция сразу все окружила - никого не допускают. А я котомку со снедью схватила, босиком болота обогнула, догнала папу, еще маленько с ним прошлась. А мама после говорила, мол, вижу, что у отца мешок на плечах, значит, догнала его Катька…
Отец освобождал Москву, домой слал письма о том, что «их очень плохо кормят, только учат-учат…». Мама тогда всеми силами старалась помочь: свое хозяйство позволяло колоть скотину, а после наваривать мяса, которое вместе с нарубленным табаком семья отправляла отцу. Ему самому немного перепадало - он всегда делился всем со своими сослуживцами. Домой не вернулся - погиб под Москвой.
Драгоценный кусочек
- А мы - ребятня - как могли, так и росли, - вспоминает Екатерина Георгиевна. - Дрова возили, картошки старались больше садить, деньги то давали, то нет. Помню, был у нас большой сундук, в нем мама хранила кусочек хлеба под замок. А брат хитрый - парень есть парень! Развернет сундук, заднюю панельку аккуратно отдерет, кусочек отрежет и обратно положит, сундук задвинет. Мама, конечно, догадывалась, что мы туда лазили, но ничего не говорила.
Извне помощи ждать не приходилось. Хотя однажды собес выдал два куска хозяйственного мыла, еще панталончики красивые кружевные. Их Екатерина не носила. Говорит, одевала соседскую девчушку - так красиво она в них танцевала. А еще белый халат дали…
Он пригодился, когда Екатерина Георгиевна осваивала профессию медсестры - в последние годы войны многих девчат готовили на фронт, оказывать медицинскую помощь. Хирургия ей не полюбилась - очень уж крови боялась. Это сейчас медицина ассоциируется с просторными светлыми кабинетами и кристальной чистотой. А тогда моргом служила постройка размером с маленькую баню - толкотня, духота. Молодая девчонка пугалась, убегала и смотрела на все происходившее через мутное окошко.
Нищий комбинат
- Жилось голодно. Благо, речка рядом была - рыбой кормились. Зимой ездили на хлебные поля. Казалось бы, зачем? Озябшими руками разгребали снег, собирали когда-то упавшие в землю зернышки. За день такой работы набирали три-четыре стакана. Домой приедешь, промоешь в кипяточке, на мясорубке прокрутишь и съешь. А потом песни военные поешь...
Целую историю рассказала Екатерина Георгиевна про другой продукт, который был в невероятном дефиците, - соль. За домами находился пищекомбинат, правда, все его называли нищий комбинат. Туда ребятня и бегала воровать эту самую соль - достать другим путем ее было невозможно. А она ведь такая вкусная!.. Как-то соседская девчушка просыпала эту драгоценность из подола платья - банок и то не было. Так вся детвора по крупинкам собирала соль с земли - не бросать же такое сокровище!
…День, когда закончилась война, выдался хорошим, теплым. Ребятишки как обычно были в школе. В окно увидели, как работницы с того самого «нищего комбината» подняли подолы и со знаменами босиком побежали на площадь. Казалось, что все горести и тяжести остались позади, но выжить после войны оказалось еще труднее.
Или с голоду умирать,
или с холоду
Есть было нечего. Екатерина вместе с мамой на корове ездила в лес, за хворостом, дровами. Все это потом выменивали на булку хлеба. Как иначе? Тут или с голоду умирать, или с холоду. Картошка то была, то ее вовсе не было. Так, однажды картофель совсем не уродился. Землю чуть ли не через сито просеивали - искали клубни. Но с 15-ти соток удалось собрать всего полтора мешка. Все спустили в погреб и намертво заколотили гвоздями, чтобы ребятишки не съели - иначе весной садить нечего будет.
- Даже кони обезножили, чего уж там о людях говорить. Был у нас жеребец Монголка - бравый, сильный, его всегда на веревках держали. На нем мало-мальски зарабатывали. Когда нужно было уплатить налог - часть продукции, пришли люди, мол, поторопитесь! А чем платить? Конь не ходит, поле вспахать невозможно, а значит, и что-то вырастить. Решили коня отдать. Веревки отвязали, а он сразу и упал. Пригнали телегу, погрузили и увезли. На мясо. Этим налог и уплатили.
Легкий тяжелый труд
Недалеко был полевой мясокомбинат. Будучи молодой девчонкой, Екатерина Георгиевна работала и на нем.
- У меня там дядя работал, говорит как-то: «Я тебя, Катюшка, на легкий труд поставлю». Поставил. Моя обязанность заключалась в том, чтобы дождаться, пока мужики поднимут тушу, вовремя подставить палку и держать, чтобы туша не упала. Я сразу не догадалась, как и что делать. Задумаюсь, не успею - туша с грохотом падает на пол, все вокруг кричат благим матом!.. Потом приноровилась - все вовремя подставлю и даже сама так вцеплюсь в эти туши, что потом чуть ли не болтаюсь вместе с ними.
Дружба
«с тумаками»
Жилось хоть и сложно, но дружно - молодежь поддерживала друг друга так, как нынешним мальчишкам и девчонкам не снилось. Только вот с бурятами, которых в Иркутской области было много (она граничит с Бурятией) не всегда общий язык находили:
- Хоть и учились в одной школе, а дружбы не получалось. Особо запомнился случай. Однажды поехали мы с девчонками по ягоды, навстречу - бурятенок. И бросил нам ни с того ни с сего что-то колкое. Ладно, думаем, дождешься! На обратном пути снова его повстречали - идет себе потихоньку, коня ведет. А нас трое было. Подруга и говорит, мол, ты, Тоня, с ягодой домой чеши, а ты, Катька, коня пугани, чтоб деру дал! А я за мальчишку берусь! Надавали ему тумаков и бежать, пока он подмогу не позвал да в ответ не отлупил…
Давно это было, больше полувека назад. Ни одной фотографии с тех времен не уцелело. Многие бы, наверное, с горечью сетовали - ни внукам показать, ни самой иной раз пересмотреть. А Екатерина Георгиевна и не сожалеет. Память - она куда долговечнее.
«ЧР» № 33 от 30 апреля 2015г.