Сын спросил однажды: «Мама, ты умеешь разговаривать с камнями»? Что ж не поговорить! Камню можно сказать все что угодно. Он не ответит. Но можно ли услышать камни – холодные голыши на речной отмели, горячий от солнца песчаник скалы, а может суровый гранит с острыми блескучими гранями?
Некоторые люди слышат.
И знают - у каждого своя песня. Один из глубины подает голос речной девы-русалки, в другом рокочет бубен шамана, в третьем бьется горячее сердце охотника...
Бедовые пацаны
Детство и юность Лешки Кузнецова прошли в глухой тайге окрест Ногинского графитового рудника. Это теперь в интернете его окрестили «поселком-призраком», а тогда - в середине прошлого столетия, Ногинск Красноярского края процветал, ведь рудник регулярно выдавал продукцию на-гора, обеспечивая работой почти семьсот его жителей, включая и Лешкину семью. Однако к концу 90-х графит иссяк и работать стало негде. В 2006-м Ногинск ликвидировали по желанию жителей. По протоколу муниципальной избирательной комиссии в референдуме приняли участие 68 человек, при этом в голосовании по вопросу о судьбе поселка - 59. Но это случилось много позже. А в 70-е Лешка с братьями с ружьем и удочками вдоль и поперек исходил эвенкийскую тайгу и местные речки. Чего только ни вытворяли бедовые пацаны! Послушать – в рубашке родились.
Случаи эти он и поведал при встрече.
- Идем однажды по-над речкой. Вижу – осиное гнездо на ветке висит, большо-ое! Не успел рта раскрыть, как товарищ с криком: «Куропатка!» ба-бах в него картечью. Понятно, что ос картечью не перестрелять, поэтому я к воде резво побежал. И вижу, – обгоняет меня товарищ и бух в воду с головой. Поднимает голову, а лица-то нет, маска! Успели его несколько защитников жахнуть в губы и щеки. Долго потом над этой «куропаткой» подшучивали.
А когда фильм про Александра Невского посмотрели, ристалища начали устраивать. В ход пошли старые кастрюли. Те, кто немецких рыцарей изображал, прикручивали к ним петушиные лапы. На голову шапку-ушанку надевали (били-то по кастрюлям так, что в ушах звенело!). Вот гляньте, на шее у меня шрам – стрела брата в пылу «битвы» угодила, нога порублена мечом из обруча от бочки, другу щеку прокололи. А однажды испытывали новый лук из лиственницы. Запустили в небо стрелу, она возьми да и улети через крыши на соседнюю улицу, по которой девчонка шла. Пробила ей сапог на излете и впилась в ногу.
Тут уж без хорошего нагоняя не обошлось. Наши родители купили сапоги взамен испорченных, а лук батя в щепки изрубил.
- И ремня всыпал?
- Отец никогда руку не поднимал. Просто ружье замыкал в сундук, а удочки – в сарай. Это было самым суровым наказанием.
Пару раз при перезарядке шальные пули пролетали в миллиметре. Например, у меня на спине из телогрейки картечью изрядный клок вырвало. Но об этом родителям ни полсловечка. Потом уже, став взрослыми, рассказали.
И учился Леха на «двояки», но не по всем предметам, а по ненавистным математике и физике. Другое дело - литература с историей! Тут уж в журнале напротив его фамилии красовалось «отлично».
- И сейчас много читаю, дома у нас огромная библиотека, много книг по искусству.
- Как же из такого бедового мальчишки такой серьезный человек получился?
- Характер, наверное, помог. Вот у нас в классе все пацаны курили, а я даже не пробовал. Тем более охотой на белку, горностая, соболя промышлял. А они запах табака далеко чуют. Так же и рыба, когда наживку насаживаешь на крючок руками, которыми сигарету держал. Ведь даже капканы специально вываривать в еловой или пихтовой хвое приходилось, и на руки вываренные рукавички надевать. А еще много друзей, одноклассников утонуло по пьяному делу. Мне батя всегда говорил: «За рулем моторки не пей!» Эту науку усвоил на всю жизнь. Даже за рулем велосипеда в рот ни капли не беру.
Корни
В редакцию Алексей Алексеевич пришел с тяжеленной сумкой. И словно волшебник начал извлекать различные скульптурки.
- Если собрать все, что сделал, в этой комнате вряд ли поместится, - сказал он, улыбаясь, - мои поделки разошлись по всей России, от Владивостока до Риги. Но ни одной не продал, не могу, а вот дарю легко – родным, друзьям, коллегам. Главное для меня, чтобы человек, получив подарок, радовался. Ведь второй такой нигде в мире нет, это же не промышленная штамповка, в каждую вкладываю частичку себя. Думаете, высокие слова? Совсем нет! Я работаю машинистом котла, хотя уже и на пенсии. Просто без работы, без людей не могу. Это, видно, от отца. Он у нас очень работящим был. Всю Великую Отечественную прошагал, до войны два года служил. Попал в плен, прошел Освенцим, Майданек, а из концлагеря под Дрезденом сбежал с французскими военнопленными. Оказался в танковом корпусе, и командир одной из машин взял его к себе, помог документы выправить. Ведь его расстрелять могли за то, что военнопленным был. Потом батю перебросили на Восток, так что только в 1947-м с войны вернулся.
- Отец мастерил что-нибудь?
- Да много чего. В детстве игрушки нам вырезал (у меня еще два брата). Например, курочек из дерева на подставке, которые зерно клюют, или медведей, что молотками стучат. А еще самолеты на палках - бежишь во весь дух, и пропеллер крутится.
Так что творческая жилка в семье от бати, хотя никто нас специально не учил. Один брат красиво режет по дереву, другой рисует.
Неправильный художник
Алексей Кузнецов, с которым нас познакомила подруга Татьяна, художник неправильный, то есть совсем не богемный. Не пьет ни капли спиртного, не курит, «фигурно» не выражается. Большой домосед, однолюб, выполняет любую работу по дому. Этакий хозяйственный мужичок с цепким, с хитринкой, взглядом, а руки – шершавые, натруженные, с длинными пальцами, словно у аристократа.
Татьяна при каждой встрече не уставала повторять: «Ты обязательно должна встретиться с нашим Алексеем (они вместе работают в котельной «Теплоресурса»), таких интересных людей еще поискать! Представь, он может поднять камень с дороги и за ночь сделать из него статуэтку. При этом нигде специально не учился, просто дан ему такой талант, а какие стихи пишет!».
- А вы-то как поняли, что резьба по камню – это ваше?
- Вовсе не думал, что за такое ремесло возьмусь. Охота, рыбалка – это да, увлекало очень. Но когда по речкам ходил, невольно обращал внимание на камни. Одна любимая речка была, по- эвенкийски называлась Энокит, и вот там вода до того камни интересно вымывала! Несколько принес домой и долго любовался. Надо же, думал, как природа все лишнее мягкое отсекла и оставила твердую причудливую середину. Тогда и начал к камням присматриваться. Вначале даже не понял, что душа просит. А руки сами к инструментам потянулись. С тех пор резьба по камню - это мое все.
Семья
- Вам есть кому по наследству инструмент передать?
- У меня три внучки - Анжелика, Александра и Антонина. Маленькой всего два годика, а старшие рисуют хорошо, пробуют и с камешками работать. Даю им мел, он мягкий, хорошо поддается обработке. С женой приветствуем увлечение девчонок - пусть рисуют, пилят, режут - только бы делом занимались.
Первым делом - профиль
- Инструмент, смотрю, вы тоже принесли показать. Он мало на заводской похож, сами сделали? (Тут Алексей и вовсе оживляется, с гордостью начиная демонстрировать различные «железки», а инструмент такой, словно продолжение пальцев – ловко ложится в ладонь мастера).
- Весь свой. Вначале заточил отцовскую отвертку, подогнал, чтобы по руке была. Заводской инструмент по дереву раньше можно было купить, но по камню он сразу ломался. Как делать, где, и сам догадался, а где и друзья помогли. Вот принесли с камвольно-суконного комбината, который тогда в Черногорске был, стальные иглы от ткацких машин. Их тысячами на свалку выбрасывали. А они очень крепкие, заточку держат хорошо. Я ручки приваривал, и таким инструментом можно было с ювелирной точностью резать.
- А материал для работы как подбираете? Специально разыскиваете, или увидели на дороге и что-то сделать захотелось?
- Не каждый булыжник в работу идет. Подходящий еще найти надо. У меня в кармане всегда лежит специальный инструмент, чтобы камень на твердость пробовать.
- Это как электрики с индикаторной отверткой не расстаются.
- Вот-вот. Чиркну с нажимом, если на камне след остался, значит можно в работу брать. Да уже по весу могу определить плотность. Частенько с друзьями езжу в биджинский лес, там можно подобрать хороший материал. Или на велосипед - и на окраину города. У меня есть мечта – побывать в Туве, в Ак-Довураке, где добывают интересный камень, обладающий замечательными свойствами – сразу после добычи его можно резать буквально ножом, но полежав на воздухе он твердеет. С этим материалом работают тувинские камнерезы. Да, если честно, на работе у меня свой «клондайк» – в котельную вместе с углем попадает и порода. В ней нашел черный камень большой плотности, из которого родился монах. Вот попробуйте на вес, чувствуете как руку тянет? Больше такого не встречал.
- А вы делаете эскизы перед началом работы?
- Нет, все держу в голове. Беру камень, смотрю, и возникает образ.
- С чего начинается фигурка?
- Многие удивляются, когда говорю, что с профиля. Это самая тонкая работа. Вот возьмите камень, сделайте все, и когда перейдете к лицу, вдруг сломается нос. Вся работа насмарку. Поэтому начинаю работать с головы, и когда профиль готов, потихоньку «раздеваю» фигурку от каменного панциря.
- И как быстро дело идет?
- Когда как. Одну статуэтку можно за ночь вырезать, а другую, бывает, отложишь и на месяц, и на год.
Резьба по камню помогает работе. Когда дежурю в ночную смену, поглядывая на щит, режу по камню. Тогда и 12-часовая смена проходит быстро, и в сон не клонит. А дошлифовку и обработку лаком уже дома делаю.
Дивные девы и суровые охотники
- В коллекции явно видна тема охоты. Наверное, таежная юность бередит душу?
- Да, охотничьи мотивы родом из детства. Но зверей делаю редко. Больше тянет вырезать фигурки людей. Каждому свое: кто-то рисует натюрморты, кто-то - пейзажи.
- У вас если женские статуэтки, то больше дивные девы - русалки, ангелы, индианки. А мужчины - суровые охотники, монахи… У них есть прототипы?
- Нет, героев придумываю. Но один коллега признал себя вот в этом монахе. Говорит: «Посмотри, Леха, это ж вылитый я с бородой!»
- Когда берете камень, сразу понимаете, кто выйдет из-под резца?
- Иногда сомнений нет. А случалось, начинал вырезать мужчину, но в какой-то момент понимал, нет, не то, и... рождалась женская фигурка. Камни, они ведь как живые, сами подсказывают.
И с каждым беседую. Глаза вырезал, говорю, мол, вот ты уже и посмотреть на этот мир можешь. А как лучше - руку поднять или вниз направить?
Кто-нибудь услышит: «Ну и чудной мужик», - подумает!
И подумает, и пойдет себе забавляться пультом от телевизора, а чудак-человек вновь склонится над камнем.
Чудаки, самородки, мастера... О них здорово сказал Роберт Рождественский:
Мир стареет в былых надеждах.
Но сегодня, как и вчера, на плечах
эту землю держат и несут на себе мастера!
Мастера. Профессионалы.
Те, что в жизни постичь смогли
щедрость камня, душу металла,
свежесть формулы, нрав земли.
Мастера, мастаки, умельцы.
Понимающие до глубин
механизм станка или сердца,
ход смычка или гул турбин...
Руки вещие простирая
к перекрёсткам звёздных миров,
Время движется мастерами
и надеется на мастеров!
Марина ЗАДОРОЖНАЯ, фото автора