Голубое небо без единого облака, темно-синее Японское море, теплый июньский воздух, а у нас, стоящих у левого борта теплохода «Алтайлес», душевное спокойствие. Мы идем с грузом леса в японский порт Майдзуру, находящийся на острове Кюсю.
И вдруг начинается представление. Из синевы моря выпрыгивают дельфины, совершают в воздухе немыслимые кульбиты, вновь ныряют в воду, и представление повторяется.
Мои глаза, следящие за «цирковым» аттракционом дельфинов, замечают и на верхней палубе восторженных зрителей.
В 20 часов во время вечернего чая идет неспешный разговор о том, о сем, а потом незаметно переключается на увиденные кульбиты дельфинов.
- Значит, все будет хорошо, - говорит боцман Рыжиков, - дельфины - умнейшие животные, они криками беду могут предсказывать.
В разговор включаюсь и я:
- Наверно, дельфины - потомки ушедших на дно атлантов. В пещерах на дне моря сумели адаптироваться к водной среде.
- Ох ты, Рома, и фантазер, - смеется пекарь Людмила Чижикова.
- Фантазер! - сердито возражаю я. - Возьми в библиотеке стихотворения Пушкина и прочитай «Арион», хотя стихотворение и имеет скрытый подтекст и посвящено декабристам, но поэт использовал действительную историю древнегреческого певца Ариона, выброшенного грабителями в море, но певца спас дельфин. А сколько в наше время известных случаев, когда дельфины спасли утопающих?
- А человека - амфибию еще не поймали и не исследовали? - спросил Михаил Гусев под хохот членов экипажа.
- А ну вас! - вспылил я, но на помощь пришел Иван Евдокимов, мой старший товарищ моторист, с которым я стоял «собачью вахту», то есть с 12 до 16 дня и с полуночи до четырех утра.
- Я слышал от своего черноморского родственника, что дельфинов использовали для минирования военных судов, а также есть сейчас в Крыму дельфинарии, где дельфины лечат больных детей. Вот такие пироги, мужики и бабы, а вы смеетесь.
Наш разговор подслушали пришедшие смотреть узкопленочный художественный фильм некоторые представители комсостава.
- А верно говорят молодой и опытный маслопупы (так шутливо называли машинную команду) Иван Александрович и Ромашка, как говорил А. С. Пушкин: «О сколько нам открытий чудных готовит Просвещенья дух», - вполне серьезно сказал помполит Андрей Борисович Зырянов. И добавил: - Смотрите же, когда на берегу, программу П. Капицы «Очевидное невероятное», в ней много говорится о тайнах, которые со временем становятся явными…
Много лет прошло с того запомнившего разговора на борту судна «Алтайлес», иных уж нет, а с другими потеряна связь, кажется, уже навсегда. Одна надежда на передачу «Жди меня», может, соберусь и отправлю электронное послание на телевидение.
Кстати, сейчас цветной экран по многим каналам рассказывает зрителям и о дельфинах, и о других тайнах мира, о чудесах и приключениях.
Но этот рейс остался у меня в памяти еще одним почти трагическим событием.
Выгрузившись лесом в южном японском порту Майдзуру, нас зафрахтовала на доставку контейнеров одна компания из Сингапура.
Наш экипаж был в состоянии эйфории: куча валюты на руки за длительный рейс, теплые южные моря Индийского океана, тропики, спецодежда и по бутылке сухого вина для утоления жажды.
Но радость скоро улетучилась, как пар со вскипевшего чайника. Но этот жгучий пар нам, северянам, не давал насладиться прелестями жарких тропиков. Поглощались литры холодной воды, чтобы уснуть, мочили простыни той же холодной водой, заворачивались в них и на часок погружались в беспокойный сон. Тут же переделали известную пословицу: лучше маленький Ташкент, чем большой Сибирь. У нас же она зазвучала так: лучше маленький Сибирь, чем большой жара.
В Сингапуре на берег никого не отпустили, махом разгрузили контейнеры и пошли домой в Холмск, порт приписки.
Сменившись с вахты в четыре часа, второй механик Илюшин и мы с Иваном Евдокимовым с грохочущей и пышущей адовым жаром машины вышли на верхнюю палубу втянуть свежего воздуха.
И тут в лучах поднимавшегося солнца на слиянии моря и неба сверкнули паруса не то корвета, не то брига.
Парусник летел, покачивая с борта на борт, паруса были надуты на всю мощь, хотя ветра не было, можно сказать, был полный штиль.
- Летучий голландец, - промолвил Иван. - Без ветра летит.
- Не дай Бог, если это он, не к добру.
Мы еще раз посмотрели на исчезавший парусник, и пошли на камбуз закусить и попить чаю.
- Я краем уха слышал эту легенду, - сказал Виктор Петрович Илюшин, - потягивая чай маленькими глоточками.
- Случилось это в 1700 году, кажется. Командовал парусником голландец Филипп Ван дер Деккен. Взял на борт молодую пару, которой нужно было в Египет. Но через некоторое время положил он глаз на молодую жену англичанина. Жена была достойной женщиной и отвергла приставания рыжего голландца. Тогда капитан убил мужа, а женщина бросилась за борт. Команда, узнав о злодействе кэпа, взбунтовалась и не захотела огибать мыс Доброй Надежды. А что случилось дальше, один Бог ведает. А корабль так и скитается по морям, предвещая несчастье встречным судам.
- Чаевничаете? - спросил в дверь Рафик Насибуллин. - Бегу к кэпу, надо будить: штормовое в 12 баллов предупреждение. Вот такие, маслопупы, пироги.
В каюте было душно, я открыл иллюминатор и прилег на диван. А часа через четыре был разбужен попавшей через иллюминатор морской водой. Я закрыл отверстие и увидел волны достаточно высокие, бьющие в борт. Взглянув на часы, понял, что пора приводить себя в порядок, идти на обед и отправляться на вахту.
Дневная и ночная вахты оказались самыми долгими и страшными в моей флотской жизни.
В самом начале дневной вахты капитан приказал заполнить танки, иначе цистерны, водой, чтобы порожнее судно было более устойчивым. А дальше шторм вступил в свою полную мощь. Благо была килевая качка. Нос корабля зарывался глубоко в море, тогда корабельный винт поднимался на воздух и бешено вращался, не чувствуя сопротивления, а затем нос подымался вверх, пытаясь, казалось, достать небеса. Это происходило ритмично. Когда нос корабля вновь опускался, по нему била многотысячная масса, судно бросало в дрожь, казалось, что в один момент развалится.
А каково было экипажу? Шаги давались с трудом, а при погружении носа корабля человека бросало как пушечное ядро вперед…
Слава Богу, что рано или поздно все кончается. Измотанные душевно и физически мы все-таки причалили к родному пирсу.
Первое воскресенье июля считается Днем речного и морского флота. Но об этом празднике, по-моему, даже не упомянули электронные СМИ.
Если по рекам еще шлепают старенькие суда, то морские пароходства, видимо, все стали частными, а русские моряки работают по всему миру не от хорошей жизни. Как пел Михаил Ножкин: «И носило меня, как осенний листок, я менял города, я менял острова, надышался я гнилью заморских болот…»
Но в последнее время есть надежда, что наш мирный флот возродится. Возрождается же военный флот, одним словом, за тех, кто в море!
Леонид РОМАШКО, «ЧР» №58 от 28 июля 2015 г.