Если перелистать подшивки «ЧР» за последние лет тридцать, то сложно не заметить, как изменялись запросы горожан, как менялась повестка дня. Всего четверть века назад про экологию почти не говорили. И дело, пожалуй, не в том, что в то время человек более бережно относился к природным ресурсам, скорее, попросту меньше задумывался об ущербе, который наносит хозяйственная деятельность.
Впрочем, с развитием технологий, урон, который причиняет человек окружающему миру, становится всё более внушительным. Если в 80-е годы слыхом не слыхивали о твёрдотопливных котлах отопления в частных домах, то сегодня они повсеместно распространены, как следствие - значительно вырос объём вредных выбросов в атмосферу. Объёмы пластиковых отходов также растут год от года, а ведь они причиняют колоссальный ущерб окружающей среде.
Как выживать в новом мире? Каким образом минимизировать негативное влияние хозяйственной деятельности на природу? Что можно сделать для того, чтобы передать потомкам относительно чистые реки и озёра, живые леса и луга? Об этом шла речь на встрече журналистов с министром природных ресурсов и экологии РХ Сергеем Ареховым. Примечательно, что встреча проходила в визит-центре «Позарым» заповедника «Хакасский» - месте, где до сих пор кристально чистые реки, свежий воздух и невырубленные кедры.
ПРОБЛЕМА НОМЕР ОДИН: ЧИСТЫЙ ВОЗДУХ – ГДЕ ТЫ?
Пожалуй, самая актуальная проблема последних лет, которая волнует жителей Черногорска, Абакана, Усть-Абакана – смог в холодное время года. Если летом качество воздуха устраивает большинство горожан, то зимой постоянно слышны возмущения – нечем дышать из-за гари! Особенно страдают жители нашего города, в отличие от Абакана, который лишь недавно стал ощущать задымлённость, черногорцы много лет живут зимой, словно в газовой камере. И ведущая роль в негативном воздействии, как ни крути, принадлежит частному сектору, который год от года становится всё больше.
На встрече с министром, конечно, не могли не затронуть этот вопрос – что делать дальше? Неужели так и терпеть жуткую зимнюю загазованность, которая вызывает всевозможные болезни? Или всё же власти начнут искать вариант, как выбраться из этого губительного для здоровья положения.
- Почему вы не задаете вопросы главе города? – так начал свой ответ по теме Сергей Арехов. - Кто планировал строительство частного сектора без учёта розы ветров? Кто не подводил туда инфраструктуру? Ведь там нет возможности центрального отопления, да даже канализации нет. А ведь всем было понятно по розе ветров, куда этот дым будет идти. Неужели архитекторы этого не знали? Тем не менее, застройка продолжалась, земельные участки предоставлялись. В итоге мы получили коллапс, которого можно было избежать.
Как с этим бороться? Это проблема не только наша. И Красноярск, и Кызыл, и другие города юга Красноярского края и Тувы страдают от этой проблемы. Некоторые эксперты говорят, как можно быстро решить вопрос: перейти на газ или электричество. Ведь летом при работающих разрезах ситуация более-менее нормальная, не то что зимой. Однако масштаб капиталовложений, чтобы пойти по одному из путей, настолько велик, что для республики это нереально.
Мы со стороны правительства занялись этим вопросом еще в прошлом году – оформлением документов, предложений федеральному центру. Направили несколько писем, чтобы нас включили в федеральный проект «Чистый воздух». В рамках этого нацпроекта можно было бы провести исследования, сделать техзадание, проанализировать разные варианты решения проблемы. Но это всё непросто.
Перечень городов, которые вошли в программу, утверждён указом президента России. Только он может это сделать. Мы подали заявку, чтобы список расширили и нас тоже туда включили. Буквально неделю назад было межрегиональное совещание «Сибирское соглашение», председателем выступал глава Тувы Шолбан Кара-оол. Он поддержал нашу идею – раз есть уникальный формат «Енисейская Сибирь», и все города, которые входят в этот проект, испытывают одинаковые проблемы, превышение ПДК по воздуху, то стоит попробовать попасть в проект «Чистый воздух», как «Енисейская Сибирь», если не получается пройти в него отдельными городами. Тогда не только Красноярск попадет в проект, он уже там есть, но и малые города – Черногорск, Минусинск, Абакан, Канск и т.д.
Мы такое обращение написали, теперь ждем решения. Повторю, перечень утверждается указом президента, даже не постановлением правительства РФ.
Вопросы экологической безопасности для нас актуальны уже много лет. К сожалению, мы, как и многие регионы, начинаем решение проблем с нуля. Для того чтобы оценить степень влияния на экологию различных факторов, определить, какие мероприятия необходимо проводить для снижения экологических рисков, нужно провести большую аналитическую работу. Одна из таких задач – разработка сводных томов ПДВ (предельно-допустимых выбросов загрязняющих веществ в атмосферный воздух. - Прим. ред.). Ведь пока мы не проведём анализ, не определим, какова ёмкость воздушного бассейна, каково реальное воздействие малых и больших производств на все эти процессы, нельзя прогнозировать мероприятия.
Когда говорят, что это можно сделать быстро, или исследования вовсе не нужны, мягко говоря, вводят в заблуждение. Многие регионы уже давно занялись этими вопросами и сейчас находятся на стадии реализации. Проблема в том, что эти процессы очень длительные, сами исследования проводятся только год. В прошлом году мы нашли внебюджетные источники и в сентябре приступили к таким работам. Через месяц ожидаем их окончания и подведения итогов. Проводит исследования главная геофизическая обсерватория имени А.И. Воейкова.
Помимо этого, мы реагируем на сигналы от жителей Хакасии. Если речь идёт о тревожных сообщениях из населённых пунктов, передаём информацию для проверки в Росприроднадзор и Роспотребнадзор – это их зона ответственности. Сами мы, к сожалению, не имеем финансовой возможности проводить полноценные регулярные анализы атмосферного воздуха. Ведь один анализ стоит 50-70 тысяч рублей. В бюджете на эти цели заложено 300 тысяч – всё, что мы можем сделать.
Но, как я уже сказал, есть разные варианты для проведения исследований. Поэтому нам крайне важно, чтобы жители Хакасии оперативно реагировали на негативные изменения и сразу сообщали нам об этом. Мы открыты для общения.
ПРОБЛЕМА НОМЕР ДВА: РЕФОРМА ЕСТЬ, ТОЛКУ НЕТ
Не меньше вопросов вызвала и, мягко скажем, неудавшаяся на данный момент мусорная реформа. Мы все отлично видим, что с ростом тарифов политика сбора и утилизации мусора совершенно не изменилась. Как не занимались раздельным сбором мусора и его переработкой прежние предприятия, так и новый оператор этими работами не занимается.
Вопросов к «Аэросити» накопилось столько, что впору специальный департамент создавать для решения проблем, связанных с деятельностью регоператора. То он тарифы желает повысить, с чем не согласны ни ФАС, ни суд, то забывает мусор вывозить, то вовсе плату берёт, а услуги не предоставляет месяцами. Такой пример привёл журналист из посёлка Шира. Как сказал Григорий, у них платёжки от «Аэросити» пошли ещё в феврале, а мусорные баки установили только в октябре!
Как заметила жительница Черногорска, присутствовавшая на встрече, она живёт в «Кедровнике» и регулярно из окна дома наблюдает, как раз в двое суток на мусорном полигоне сжигают отходы, а весь дым стекает в город.
- Свалки регоператору не принадлежат, - прокомментировал Сергей Арехов. – Мусорный полигон - собственность администрации Черногорска. Так что это вопрос к мэрии. «Аэросити» занят только организацией и транспортировкой мусора. Собирает, перегружает, вывозит.
То, что жгут мусор на полигоне, – это грубое нарушение, не имеют права. Надо зафиксировать факт и прийти с вопросом к администрации города: почему? Надо наказать. Дышать этим дымом никто не должен. Я возьму это на контроль.
Всем интересно, за что мы платим. Тем более тариф вырос.
Объясняю. Раньше мы платили за то, чтобы мусор прежняя организация перевезла с точки А в точку Б. Больше она ничего с ним не делала. Затраты в тарифе формировались именно так. По смыслу реформы, регоператор обязан создавать заводы по сортировке и переработке. Вопрос – где он возьмёт ресурсы? Наш оператор не заложил в тариф инвестиционную составляющую, чтобы на эти деньги построить заводы.
(На этом этапе обсуждения значительная часть журналистов весьма удивилась утверждению об отсутствии инвестиционной составляющей. Ведь, во-первых, об этом было заявлено, когда к нам заходил регоператор и поднимал тарифы, во-вторых, жители многих районов республики на своём кармане весьма ощутимо почувствовали рост тарифа. - прим. ред).
«Аэросити» обязано построить завод, но как только оно посчитает сумму на строительство, внесет в инвестиционную составляющую тарифа, что дальше произойдёт? Правильно, значительный рост тарифа. Мы должны понимать – нельзя построить завод из воздуха. В Абакане тариф 40 рублей – нет нигде больше такого! Это мало очень. К тому же, негативно отразилась ситуация с коронавирусом, платежи населения очень сильно упали, в иных районах собираемость составляет всего 20 процентов.
В целом мусорная реформа – непростая реформа. Сегодня видно, что она требует существенной корректировки. Тарифы у нас одни из самых низких по СФО.
По этой реформе в министерство поступает огромное количество писем от граждан. Если за 2018 год мы получили и обработали порядка 4 тысяч обращений граждан, то в 2019 году и в первом полугодии 2020-го мы подходим к цифре в 12-14 тысяч обращений. Люди не согласны с тарифами, не понимают, почему должен платить по тарифу частный сектор, почему к ним оператор зашёл, зачем он нужен.
Очень много писем к нам приходит с общим смыслом содержания – мне не оказывается услуга, почему я должна платить? Приведу пример, если нет счетчика воды, то будете платить по нормативу, даже если не пользовались водой вовсе. Это коммунальная услуга, которая оказывается априори.
У нас пять зон, разная стоимость тарифа. И мы считаем, это слишком большая разница. Почему в Абакане должны платить 40 рублей по тарифу, а в другом районе 120 рублей? С учётом того, что основная масса людей проживает в Абакане и Черногорске, порядка 70 процентов - в Минусинской котловине, надо было бы уравнять тарифы для всех.
(Признаться, данное заявление министра вызвало недоумение. То есть мы должны дышать дымом от горящей свалки, выхлопами автомобилей, которые везут мусор на наш полигон, и ещё при этом компенсировать доставку мусорного груза из отдалённых районов республики? Интересный подход. - прим.ред.)
ПРОБЛЕМА НОМЕР ТРИ: КИЗАС И БАЛЫКСУ ПРОСЯТ О ПОЩАДЕ
Отдельно разговор о загрязнении окружающей среды коснулся водных артерий. Не секрет, что сегодня многочисленные малые и немалые предприятия, занятые разработкой недр, игнорируют требования природоохранного законодательства, не строят очистные сооружения, а всю дрянь, которая образуется в результате хозяйственной деятельности, отправляют прямиком в реки. Помню, как мы наблюдали Саралу после того, как золотодобытчики сбросили туда свои отходы. Прежде сверкающая чистейшей водой горная речка превратилась в аналог какой-нибудь южно-азиатской реки. Это они славятся глиняным цветом и полной непрозрачностью.
Коллега из Аскиза задал вопрос по Тейскому руднику, который возобновляет работу. Жители района весьма обеспокоены этим фактом, ведь с очистными сооружениями на руднике беда.
- Работу рудника контролируют федеральные структуры, - ответил Сергей Арехов. - Ростехнадзор и Росприроднадзор. Что касается лесного фонда, воды, которая попадает в реки и ручьи, мы будем контролировать состояние.
Повторю и подчеркну свою просьбу – местные жители всегда видят больше, чем в министерстве. Сигнализируйте нам в случае нарушений! Так мы быстрее решим проблему. Не надо думать, что Минприроды - всевидящее око, нужна помощь граждан.
Большая история развивается по малым рекам и ручьям. В прошлом и этом году на них активно развивается добыча золота. Есть сложности. Например, по сути, лицензия выдана для геологоразведки, а по факту идёт интенсивное освоение территории, разработка месторождений. Закон такое позволяет, но мы, жители Хакасии, заинтересованы в экологии, нам решать, стоит ли усиливать негативное воздействие или нужно запретить работу предприятия.
Последнюю заявку мы по просьбе жителей и администрации Таштыпского района поддержали, написали в Роснедра, что считаем нецелесообразным увеличивать нагрузку. Сейчас посмотрим, насколько к нам прислушаются, т.к. Минприроды может только высказать мнение, но не выносить решение.
Мы взвешенно сегодня подходим к таким вопросам, нужно ориентироваться на общественное мнение, нельзя им бесконечно пренебрегать. Тем более люди ставят острые вопросы.
Мы проверили в этом году золотодобывающие компании, и у многих выявлено превышение ПДК в пробах. Все данные отправляем в Росприроднадзор для принятия решений. А у него есть полномочия вплоть до отзыва лицензий. Поэтому чем интенсивнее мы будем на них воздействовать, тем быстрее решим острые проблемы.
Загрязнение воды крайне важная тема, там всё находится в растворимом виде и затем переходит в организм человека. Сейчас мы нацелились на создание республиканской программы по сохранению малых рек и ручьёв.
В этом году сдвинулась с мёртвой точки проблема защиты озера Маранкуль. Наконец-то принято решение о создании природного парка на той территории и защита озера и берегов. Более того, Маранкуль вошёл в проект «Горная Хакасия», это также гарантирует повышенный уровень защиты.
ПРОБЛЕМА НОМЕР ЧЕТЫРЕ: ВМЕСТО ТАЙГИ – ПЕНЬКИ
Про вырубку тайги, хищническое отношение к лесным ресурсам не говорил разве только особо ленивый. Мы все время от времени ездим по республике, видим массу лесовозов, которые перевозят кедр, сосну, лиственницу. О лесных браконьерах говорят на уровне правительства. Жители таёжных сёл регулярно пишут обращения к властям с требованием запретить сплошные рубки, защитить тайгу.
Вместе с тем, отдельно стоит вопрос расчистки леса с ветровалов. В данном случае жители напротив требуют разрешения на вывоз древесины. Ведь, с одной стороны, упавшие деревья представляют угрозу для других растений, так как в них вскоре заводятся всевозможные жучки, которые впоследствии перебираются с засохших стволов на живые, убивая их. С другой стороны, высохшая древесина, которую вовремя не убрали из леса, представляет собой нешуточную пожарную опасность для сёл и тайги.
Такой ветровал, к примеру, произошёл год назад в Ширинском районе. И люди весьма взволнованы тем, что до сих пор тысячи кубометров леса попросту гниют.
- Подвижки есть, - заявил министр природных ресурсов. - Первая – лес с мая уже убирается нашими автономными учреждениями в рамках, к сожалению, тех объёмов субвенций, которые до нас доведены федеральным центром. Мы как субъект выполняем все работы и мероприятия по лесу на основании переданных полномочий и в рамках тех субвенций, которые нам выделяются. Ни больше ни меньше. Субъект самостоятельно не финансирует эти работы, они не санкционированы.
Впервые в этом году за многолетнюю историю нам удалось привлечь федеральные средства для проведения лесопатологического исследования лесоповала. 4,6 млн рублей выделено на это. Уже заехала сводная бригада специалистов Рослесозащиты, сейчас ведутся работы. Бригада состоит из сотрудников Рослесозащиты Алтайского края, Новосибирской области и Тувы.
Происходят два параллельных процесса: физически ветровал уже убирают. А тот ветровал, который ещё документально не оформлен, где нужны акты обследования, там проводят обследования. В первую очередь мы договорились с руководителем группы обследования, документы будут готовиться на участки вдоль населённых пунктов. Чтобы в этом году по максимуму убрать возле них, риск перехода пожаров снизить до минимума.
Конечно, если рассматривать ветровал как сырье, то есть опасения, что оно испортится. Но есть административные процедуры, которые мы обязаны выполнять.
Сейчас отторгованы ещё три участка, и туда ходит очень серьёзная техника. По нашим оценкам, если там 8 тысяч кубометров леса, организация готова всё убрать за 40 дней. Нашим автономным учреждениям, увы, пока это не под силу.
Что касается экологии леса и лесозаготовок, есть сложные моменты. Там тоже происходят серьёзные изменения, которые не нравятся людям. В том числе коррумпированные схемы по лесозаготовкам, но мы осуществляем активное противодействие по этому вопросу.
И это надо делать. Мы встретились в «Позарыме», а одним из перспективных направлений развития Хакасии определили туризм. Я всегда говорю: если мы развиваем туризм, то как к объектам показа будем провозить туристов через вырубки? Прятать их или завешивать баннерами с деревьями? Раз уж мы всерьёз занялись туризмом, нужно вопросы лесоохраны тоже решать. И в этом я также надеюсь на поддержку жителей Хакасии.
Валентина
КОРЗУНОВА,
фото автора. «ЧР» №62 от 18 августа 2020 г.