Старшую медсестру из урологического отделения хирургии Нину Зубареву заприметила, бегущую - летящую в «Луначарский» в длинном цветастом платье в День медработника. Было это в прошлом году, она, с улыбкой наперевес, выглядела так счастливо и бесшабашно – «спусковой крючок» фотоаппарата работал практически в режиме Калашникова.
На этот раз мы тоже встретились в июне, Нина вышла из ворот хирургии вечером, с той же улыбкой… и мокрой чёлкой – после смены и она, и коллеги, по настроению и необходимости, отправляются в душ, обустроенный специально из-за особых, экстремальных условий работы.
- После маски, очков – лицо будто разорвано на клочки, хочется скорее его «собрать», восстановить и самой, конечно же, восстановиться.
Люблю… Любила раньше промчаться по отделению с ветерком, где-нибудь развернуться на пятках, забежать туда, заскочить сюда, перекинуться парой слов с кем-то из пациентов, стопку бумаг занести вот в тот кабинет, спуститься по лестнице, снова подняться…
Теперь, когда в семь прихожу на работу, получаю пару костюмов на день, шапочки, маски, бахилы, облачаюсь – и вперёд, в новый день. Так вот если забудешься и ускоришься в бахилах, можешь их и потерять или, того хуже, поскользнуться.
Пришлось привыкать к новому темпу, ритму. К тому же лето, жарко, больше, чем в туалет, хочется пить. Памперсы? Да, используем. А как иначе, если заходишь в отделение на 8 или 12 часов?
- Неудобства из-за того, что вынуждены экономить спецодежду?
- Нет. Поначалу было, конечно, некоторое напряжение со средствами спецзащиты, но в трудный час помогли благотворители, а вскоре поставки стали ритмичными. Дело в другом. Каждое переодевание – риск. Да, мы всё делаем по инструкции, нас «опшикивают» специальным дезраствором на выходе, только после этого начинается процесс снятия защитной амуниции. И тем не менее…
Всё чрезвычайно строго. Мы должны лечить, контактировать с заразившимися людьми, при этом сверхзадача – не вынести заразу за пределы больницы.
- Многие, кто работает в обсерваторах, делятся впечатлениями, связанными именно с трудностями из-за «космического» одеяния…
- Но это реально ооо-чень сложно, поверьте. Девчонки не столько на физическую усталость жалуются после смен, сколько именно на это – к чему, пожалуй, невозможно привыкнуть.
- Что из себя сегодня представляет больничный корпус? Кто туда попадал раньше, помнят, что на первом этаже работал травмпункт, выше располагались хирургическое, урологическое отделения, на четвёртом этаже – реанимация.
- Можно сказать, в настоящее время это единый организм для лечения больных с коронавирусом . Точнее, пациентов и с другими заболеваниями, у которых присутствует ещё и выявленный лабораторно COVID-19.
На втором и третьем этажах в палатах лежат пациенты, четвёртый этаж, где и я работаю, - реанимация. Если раньше здесь было шесть коек, теперь – тридцать. На первом по-прежнему функционирует травмпункт, он изолирован от остального помещения, это касается и вентиляционной системы.
- Какой из этажей наиболее заселённый?
- Все заселены, а по сложности, понятно, отличается реанимация – здесь для пациентов используются аппараты ИВЛ, по необходимости подключают кислород. Спасти удаётся, к сожалению, не всех. Сопутствующие заболевания никто не отменял, и они очень сильно осложняют процесс лечения. А иногда встречаются такие случаи, когда из семьи жена, к примеру, лечится в больнице из-за тяжёлого течения заболевания, а у мужа со здоровьем – полный порядок, он не заразился.
- При этом раннее обращение к докторам имеет значение?
- А как же! Очень существенное. Быстро начатое лечение – эффективный «спасательный круг». Если есть подозрения на новую инфекцию, обратившемуся делают мазок, компьютерную томографию. На КТ, если это «он», сразу всё понятно. Картина, как поясняют доктора, совершенно другая, чем при иных заболеваниях. Всё из-за того, что вирус «облюбовал» лёгкие и свою разрушительную работу ведёт там.
- О персонале. Вам отправляют подкрепление, одни бы не справились?
- Не справились бы. Из Абакана направлены инфекционисты, терапевты, анестезиологи. Медсёстры из поликлиники приходят на подмогу, студенты ХГУ, которые учатся на старших курсах медицинского факультета.
- У каждого из перечисленных медработников – своя специализация. А тут наверняка особые требования.
- То-то и оно. Важно, чтобы человек был настроен учиться и талантливо впитывал знания. Начали с моей команды, урологических сестёр, которым предстояло работать в реанимации, то есть с аппаратами ИВЛ, кислородом. Это специфика анестезиологических сестёр, которые годами оттачивают навыки, позволяющие спасать людей, буквально вытаскивать их из сложных состояний. Что до нас, санировать – санировали, кровь переливали, всё это умеем. А всё остальное– отдельная наука. Ею занимались активно, настырно, и научились.
Кроме того, конечно же, есть особенности ухода за инфицированными людьми - больные должны дольше лежать на животе, поскольку при этом другие сигменты лёгких включаются в работу. Переворачиваешь человека – говорит, сразу легче становится дышать.
- Про учёбу. Кто как учил?
- Когда в мире началось распространение инфекции, нас стали упреждающе к этому готовить. Кстати, так бывает всегда – если где-то происходит вспышка заболевания, нас тут же вооружают знаниями. Вот и на этот раз всё началось с лекций в онлайн-режиме, после которых нужно было отвечать на вопросы. Речь шла и об уходе, и о препаратах, медикаментах, хотя их, конечно же, назначают доктора.
Вообще, если ты выбрал профессию медработника, учиться предстоит постоянно, всю жизнь, несмотря на стаж.
В данном случае сложность была в том, что быстро, «резко» надо было освоить определённые навыки, научиться тому, с чем никогда не имел дел.
- Насколько обучаемыми оказались коллеги? Ведь иные доктора, хоть на столе уже стоял компьютер, ни в какую не хотели двигаться в сторону прогресса.
- Было такое, да. Но у нас «нет, не буду!» невозможно. Либо ты можешь работать и выполняешь поставленные перед тобой задачи, либо уходишь, потому что наше дело – здоровье и жизнь людей. Есть такие, которые приходят на помощь, но вскоре говорят : «Я не могу», уходят. Другие же так быстро всё схватывают, что через месяц всё знают, умеют… и тут их сменяет другая группа.
- Медсестре нужно больше быть гуманитарием или приверженцем точных наук?
- Пожалуй, 50 на 50. Нужно уметь быстро высчитывать дозировку лекарств, во многих ситуациях применять математические навыки. А гуманитарное образование позволяет считать себя в целом развитым. И то, и другое необходимо!
- Как оцените студентов, ребят из когорты нового медицинского поколения?
- Чувствуется, если учился хорошо – соображает, отлично помогает в работе. Кстати, у молодёжи довольно сильное желание, стремление научиться всему, что только возможно в заданных условиях. Таких, чтобы пришли и ручки сложили, нет. Раньше говорили – не хочешь здесь работать – иди санитарить.
А нынешние выпускники просто молодцы. Некоторые уже обращаются: «Можно у вас ещё на месяц остаться?» Да с удовольствием оставили бы, только у них скоро экзамены, перед которыми необходимо уйти на самоизоляцию. Так что впервые вижу студентов, которые, прям, рвутся в бой. Умненьких начинаем уговаривать к нам на работу устраиваться. Говорю: «Не смотрите, что сейчас сложно, потом будет легко!»
- Как пациенты себя ведут?
- По-разному. Кто-то лежит тихо, спокойно, выполняет предписания, другие нервничают, иногда и кидаются, и пинаются, кричат. Как человек вёл бы себя в жизни, так он ведёт себя и в больнице. И сейчас так, и раньше это было.
- По-хорошему нужна психологическая помощь. Эту нишу тоже заполняете вы. Какие слова находите?
- С кем-то надо строго, настойчиво, других «понянчить». С человеком пообщаешься 5-10 минут – и понимаешь, какую тактику общения избрать.
- Когда больницу перепрофилировали, были разные умонастроения на этот счёт. Мы, газета, высказывались против столь резкого, неожиданного шага. У вас какие мысли по этому поводу?
- Я, конечно, понимаю, что людям нужно в сложившейся экстремальной ситуации оказывать помощь, что каждый может заболеть, никто не застрахован. Но так хочется вернуть свою урологию! Своих пациентов. Своё – родное. Я 28 лет в белом халате, причем с первого дня – именно в урологии, в нашей хирургии. Для меня роднее быть не может, словами чувства не передать. Просто вышло так, что сделала правильный выбор, и теперь работа, определённо в крови, в сердце. Работа, коллектив, все наши девчонки.
- Наверное, на вопрос, что это за профессия – медсестра, в доинфекционное время вы бы ответили иначе, чем сейчас.
- Нет, по-другому не ответила бы. Хорошая, нужная профессия. Просто тут «левый» человек не останется. К нам сколько людей приходили! Месяц, два, год максимум, и если нет призвания, человек не задержится.
- Какие качества важны, чтоб не прослыть «левым»?
- Профессинальные навыки – само собой, а самое главное, очень важное – терпение и спокойствие, тем более в столь непростой ситуации, как сегодня.
Люди разные, они не случайно лежат в условиях стационара. Им плохо, дышать тяжело, их бесконечно будят – то уколы, то капельницы, то свет в глаза ранним утром. Тем не менее у нас – всё по времени. Надо выполнить процедуры, сделать необходимые манипуляции. Так что надо себя пересилить, не закричать, сдержанно ответить, улыбнуться. Некоторым бабушкам – просто надо поговорить. Садишься рядом, за ручку берёшь, расспрашиваешь, приободряешь, между делом проводишь манипуляции, и человек, по всему видно, счастлив. Иным давление померил – тот летит в палату: «Со мной сестра поговорила, сказала то-то, то-то».
В целом всем пациентам непросто. Привыкли к тому, что если попадают в больницу, их навещают, приносят что-то подкрепиться. Однако некоторое время действовали жёсткие ограничения, в больницу нельзя было передавать ничего, кроме воды. В настоящее время разрешены некоторые продукты в небольших количествах, список доступен для родственников.
- Общество, по сути, разделилось на два лагеря. Одни в масках, перчатках. Другие в ответ на просьбу держать социальную дистанцию в магазине, аптеке или больнице превращаются в сгусток эмоций: «Ну, бред!» Что сказали бы вторым?
- Бредом ситуацию может назвать обыватель, который не столкнулся с этой бедой, кто не хочет замечать страданий других. Дочь тоже хихикала до поры, до времени - пока я не начала рассказывать, что у нас происходит. По-другому к ситуации относятся те, кто потерял родных, у кого близкие прошли процесс лечения или кто работает с инфицированными пациентами.
- Что рассказываете дочери или знакомым, чтобы предостеречь?
- О пациентах – не распространяюсь. Не устаю говорить о том, что маску и перчатки надо одевать перед тем, как входите в людное место, как потом их правильно снять, о том, что никогда не вредно поберечься. Сколько примеров, когда, скажем, спортсмен, не верящий «в бред», коснулся всех микрофонов на пресс-конференции… и заболел. Вам это надо?
- Как строите отношения с родными?
- Для нас выделена гостиница в Абакане. Если у сотрудников нет возможности, изолировавшись, жить в одиночку, возят служебным транспортом туда (чтобы не передвигались по городу, не подвергали риску горожан). Дома живёт тот, кто может отселиться от родственников. Я, кстати, отселилась, дочь – в Абакане.
Нам рекомендовано, если пришлось вызвать такси, входить в машину в перчатках и в маске. То же самое касается посещения магазинов. Мы, кстати, первыми начали ходить в магазины в защитной амуниции.
- Какие вопросы задают знакомые, что интересует?
- Главный вопрос, убавилось ли у нас количество пациентов. Когда всё закончится. Сейчас кто-то прибавляется, другие выписываются. А первое время почему было тяжело? Все лишь поступали. Сейчас человек лечится, на 10-12-й день берём мазок. Если он отрицательный – хорошо. Второй берём для подстраховки и выписываем.
- Из чего обычно состоит день?
- Из многих-многих «мелочей». Анализы унести, проверить, как заполнены бланки, доставить сумку с исследованиями на вирус куда положено. Свести статистику, в которой поступившие, выписавшиеся и, увы, умершие.
Истории болезней новеньких откопировать, унести врачам.
Проконтролировать, какие нужны медикаменты.
Для кого-то подходит время выписки. Раньше общались с больными очно, теперь доктор историю фотографирует, я тоже делаю снимки – так обмениваемся информацией через телефон. Сводим информацию, готовим документы на выписку.
У нас нет того, за что не надо отвечать. Пришёл на работу - план. С первой до последней минуты в напряжении, в состоянии внутреннего контроля.
Дочь подарила шагомер – меньше 10 тысяч шагов в день не выходит.
- Характер у вас, смотрю, напористый, энергичный.
- Нельзя по-другому, надо быстро всё делать.
- Какие-то новые шутки наверняка в коллективе появились?
- Называем себя телепузиками. Из-за бесформенности одежды, из-за масок, очков… Я девочек своих, конечно, по глазам узнаю, а всех идентифицировать сложно. Подписываем костюмы, чтобы не гадать, кто этот маленький или вон тот худой длинный «телепузик».
- Ситуация в апреле и сейчас: есть разница в настроении? На глазах разворачивалась новая история, вы – непосредственный участник, как сейчас говорят, с передовой.
- Всё было сделано хорошо, быстро. Но мы так устали, хочется, чтобы всё это скорее закончилось.
- А говорят, нам с этим жить.
- Нет, нет, нет. Людям надо оказывать не только инфекционную помощь, городу нужна хирургия. Абаканские больницы перегружены. Город без своей экстренной помощи – не дело. Греет душу обещание, что в Усть-Абакане достраивается корпус инфекционной больницы, в Абаканской больнице ремонт скоро закончится. Вот тогда мы всё отмоем, отчистим и перейдем в свой рабочий режим. Это, конечно же, не будет быстро. И, кстати, если что, если опять беда - теперь есть сотрудники, их опыт, есть запас медикаментов.
- Чего в жизни не хватает, Нина?
- Не удивляйтесь, но… похвалы. Очень хочется слышать и от начальства, и от пациентов : «Какие вы молодцы, как же хорошо работаете!»
Мы, наверное, уже не замечаем, как зацикливаемся на негативе. Иногда думаешь: «Хоть бы один сказал, мол, какие вы умнички!»
Хотя, иногда отзывы пишут, и это очень приятно.
- На днях позвонил читатель, познакомившись с опубликованными у нас в газете поправками к Конституции: «И где же у нас бесплатная медицинская помощь»?
- Она есть, и не только при инфекционных заболеваниях. «Скорая» подберёт, привезут, помощь окажут. Экстренную первую помощь получите всегда. В санпропускнике осмотрит врач, назначит обследования.
Помогаем всем. Три дня лежала в отделении женщина – не знали, кто, есть ли медицинский полис. И что с того, что из категории бомж? Принимаем, отмываем, лечим.
- К вопросу о благодарности. Что бы вы сказали, как сами выражаетесь, своим девчонкам?
- Ирина Белоусова – мой зам. Молоденькая, шустрая, всё на свете успевающая, молодчина.
Ирина Калинченко несколько лет работала санитаркой в реанимации, теперь выучилась на медсестру. Никакой работы не боится, к людям относится уважительно.
Светлана Лапина - суперисполнительная. Сделать, проконтролировать, образцово заполнить документы, перезвонить несколько раз – в этом она вся. Без неё как без рук.
Процедурная медсестра у нас - Татьяна Маслюк. Это маленькая трудяга. Капельницы, инъекции – её родное королевство. Следит за чистотой, за правильным заполнением бланков, отправкой анализов в лабораторию. Это немаловажно. Из-за одной ошибочной буквы могут не принять.
- Хорошим стимулом для медицинских работников, вынужденных работать в новых обстоятельствах, стали дополнительные выплаты. На что планируете потратить заработанное?
- На путешествие. Люблю поездки, свидания с морем. Всё началось с Ялты 29 лет назад. Куда ездили в то время? В Крым. А в последнее время магниты привозила с Египта, Вьетнама, Таиланда, Санкт-Петербурга. Полюбила морюшко, жаль, что в этом году его не будет. Мечтаю съездить на Байкал.
- Теперь для этого необходима «благоприятная эпидемиологическая ситуация». Кстати, когда вакцина от коронавируса будет готова, прививку поставите?
- Если скажут, что она готова и пройдёт её тестирование, поставлю. Да, мы работаем два месяца, и я не заболела. Но не всегда будет такой хороший иммунитет. В детстве нас прививали, это спасло столько жизней от стольких страшных болезней!
Мы уже попрощались, я практически вдогонку уточнила: «А выходные-то всё это время были?»
- Полтора месяца без передышки, - отчиталась Нина.- Теперь понимаю, какое же это всё-таки блаженство – вы-ход-ной.
Марина КРЕМЛЯКОВА,
«ЧР» № 46 от 23 июня 2020г.