Звездочки подполковника полиции Елену Сухорукову совсем не тяготят. Наоборот, если встретишь эту обаятельную, улыбчивую, элегантно одетую даму вне стен ОМВД по Черногорску, и не подумаешь, что больше четверти века она посвятила правоохранительным органам и уже 16 лет руководит отделом по делам несовершеннолетних. Елена Ивановна с первых минут разрушает образ строгой, властной, резкой командирши, который может возникать у людей, представляющих женщину-подполковника. Командовать она не может и не хочет даже в кругу близких людей, предпочитая быть любящей мамой и ласковой бабулей.
С биохима - в органы
- Вы возглавляете ОДН уже 16 лет, это немаленький срок!
- Впервые мысль о милиции появилась еще в студенчестве, я училась в Абаканском пединституте на биолого-химическом факультете. У нас была практика на старших курсах, работали с детьми, в том числе с малолетними преступниками. Почему-то именно тогда почувствовала острое желание работать с трудными подростками.
- Барышню, которая росла в благополучной семье, по идее, это должно было оттолкнуть.
- Но не оттолкнуло! Что-то в этом было… Наверное, возможность принести пользу. Да, я росла в простой хорошей семье, мама и папа были рабочими. А в полицию, видимо, привела интуиция. После института я пыталась работать в школе учителем, но поняла, что это не моё, что я все-таки хочу в органы. В то время подруга, которая устроилась после колледжа в подразделение по делам несовершеннолетних, шепнула, что есть вакансия.
Правда, дорога моя к погонам была непростой. Сначала не прошла психологическое тестирование, сказали, что в школе работать могу, а в полиции нет. ОМВД тогда руководила Валентина Васильевна Якубенко, именно она настояла, чтобы я прошла тест еще раз. попробовала и… прошла, но как назло обещанную штатную единицу не выделили, и я опять осталась с носом. Третья моя попытка устроиться – удачная – состоялась, когда подруга ушла в декрет. Меня взяли на ее место, но с тех пор я уже никуда из полиции не уходила.
- Вот что значит судьба. Да и Валентина Васильевна не ошиблась, что человек вы для органов неслучайный. Видимо, глаз уже был наметан, как и у вас сейчас.
- Я очень благодарна Валентине Васильевне, которая разглядела во мне потенциал, научила работать. Она помогла освоиться в следственном отделе, куда я перешла с ПДН и работала в течение пяти лет. Мои наставники в следственном отделе – Любовь Ивановна Фирсова и Наталья Семеновна Сергеева – тоже вложили в меня бесценные знания.
Это были трудные 90-е годы, когда в ПДН, которое относилось к муниципальной милиции, зарплату постоянно задерживали, а у меня была дочка на руках, с мужем не сложилось, он не помогал, и я решила пойти в следствие, оно содержалось на федеральные средства и деньги платили. Там дослужилась до старшего следователя.
Когда начальник ПДН Любовь Николаевна Мясникова уходила на пенсию, почему-то мне предложили занять ее место. Признаюсь, никогда не видела себя руководителем, я очень мягкая, надо постараться, чтобы меня довести до крика.
- Добиваться результатов без крика и истерик, не трепать понапрасну нервы подчиненным – вот это, по-моему, показатель эффективного руководителя. И раз вы столько лет в должности начальника отдела, значит, прекрасно справляетесь! А я, признаться, думала дама-подполковник обязательно командирша.
- Надо отдать должное коллективу, профессионализму сотрудников ОДН. Наверное, у нас самое стабильное подразделение полиции, работаем вместе в основном долго, десятилетиями, научились находить подход друг к другу.
- А дома вы тоже не командуете?
- Наверное, мне передался характер бабушки, которая была доброй души человек. Мама же была строгая, держала нас в ежовых рукавицах. Папа умер рано (мне было всего семь), воспитывали меня во многом старшая сестра и брат, с ними была разница 10 и 11 лет. Вместе они выучили меня, у меня одной в семье есть высшее образование.
О «детских» преступлениях
- Наверняка тяжело работать с трудными детьми?
- Тяжело, но мне с самого начала нравилась моя профессия, я даже в отпуске все время думаю о работе, стараюсь обходиться без больничных. Помню, как порвала связки на ноге. Сразу после приема уехала на работу. Конечно, начальником отдела быть не то же самое, что инспектором: больше бумажной работы – отчеты, статистика, но если есть необходимость, то хожу в рейды, собираю материалы.
- Какие-то случаи, наверное, особо врезаются в память?
- Самые тяжелые. Когда приходится забирать детей из семьи. Много лет назад забирали мальчика и девочку из дома в Пригорске, их родители были уже лишены прав. Дети были не маленькие – лет по 10-11, уже понимали, что происходит. Девчонка закатила истерику, выскочила на балкон с ножом: «Я никуда с вами не поеду! Или выпрыгну, или себя зарежу!» Было сложно ее успокоить, но пришлось это сделать. Детей увезли в детский дом «Золотая рыбка», он тогда еще работал.
В 90-е было больше «детских» преступлений, но сами дети были как-то… душевнее, к нам относились с большим уважением, прислушивались. Помню, мы даже возили наших подопечных в летний лагерь, целый отряд трудных подростков! Но проблем не возникало. Можно было даже отпустить вечером погулять, они возвращались точно к назначенному времени.
Сейчас для детей нет авторитетов, нет никаких рамок и границ, нет страха перед законом и сотрудниками полиции. Возможно, это отчасти вызвано смягчением законодательства. Мелкое хищение (до двух с половиной тысяч рублей), побои перевели в административное производство. Уголовные дела чаще всего прекращают за примирением сторон или по другим основаниям. Еще лет 7-8 назад легко можно было схлопотать условный срок, а теперь же в основном ограничиваются «принудительными мерами воспитательного характера» А воспитывает кто? Опять же мама, которая и до этого не справлялась... Даже арестовать детей можно только в крайних случаях – за убийство или изнасилование. А за все остальное – нет.
- Хотя в отдельных случаях полдня в камере было бы мощным способом перевоспитания... А «детские» преступления поменялись?
- Нет, те же кражи, драки, побои. Разве что предмет хищения стал другим: раньше больше соблазнялись продуктами питания и деньгами, а теперь – мобильниками и планшетами, угоняют мотоциклы и машины. И если лет 20 назад подросткам хотелось иметь то, что не могут им купить родители, то теперь многие идут на преступления на спор, на слабо, чтобы самоутвердиться, покрасоваться перед сверстниками.
По числу преступлений самыми тяжелыми тоже были 90-е годы. Всплеск был в 2011 году – больше ста случаев. В прошлом году – всего 34. Все-таки, если объективно, это связано не только со смягчением наказания, новое поколение выбирает здоровый образ жизни. Если раньше мы могли в любой вечер выйти на улицу и на каждом шагу натыкаться на подростков с пивом, то теперь это скорее исключение. Прошлым летом мы даже ставили с коллегами эксперимент – три часа вдоль и поперек обходили город, но пьяных так и не нашли. Подходим к ребятам, смотрим, что у них в руках, под лавочкой, в сумках, а они – чистые, просто общаются, кто-то играет на гитаре.
- Зато новая проблема – легкий заработок через закладки с наркотиками.
- Да, этот вопрос стоит очень остро. Дети ведутся на рекламу, которая обещает большие деньги за работу наркокурьером, в итоге – получают реальный или условный срок. Мы постоянно ходим в школы на родительские собрания, встречаемся со старшеклассниками, чтобы объяснить, насколько опасна такая «подработка». Специальные службы отслеживают действия наркокурьеров в интернете, поэтому долго оставаться незамеченным не получится. Последний раз были задержаны две девочки из техникума, в прошлом году две школьницы попались на закладках, им дали условный срок, но это, видимо, в порядке исключения.
Доверять
или проверять?
- Зная, как легко ребенку поддаться на провокации и искушения нашего времени, как вы воспитывали свою дочь?
- Надо отдать должное моей маме, которая помогала растить Ксению, за ее строгий консервативный подход к воспитанию. Дочь появилась на свет, когда я заканчивала институт. Мама как раз выходила на пенсию, сказала: «Иди работай, а я буду водиться» Признаться, дочь очень редко меня видела. В итоге оказалось, что я плохо её знаю, заблуждаюсь насчет её интересов и особенностей.
После школы настояла, чтобы она шла на юридический, а теперь понимаю, что ошиблась, Ксюша человек творческий. Она пыталась работать в полиции, но выдержала недолго. Устроилась социальным педагогом в ЧМТТ, сейчас в декрете. У меня три внука – Мирон, Маркел и Макар. Дочь как-то призналась, что ей всегда хотелось брата или сестру, видимо, поэтому решила стать многодетной мамой. Она тоже рано родила первого малыша – в 18 лет, и опять же помогала моя мама. Мне было жалко Ксюшу, она только поступила в институт, поэтому мы с мамой и сестрой по очереди сидели с Маркелом. В общем, вырастили его дружно.
- Старшему внуку уже 11 лет, подходит опасный возраст, вы как никто другой это знаете. Основываясь на многочисленных примерах искалеченных детских судеб, какой стратегии воспитания придерживаетесь? Стоит ли ребенка держать в ежовых рукавицах и отслеживать каждый его шаг или надо доверять и отпускать от себя?
- Доверяй, но проверяй! Надо показывать, что доверяешь ему, но в то же время держать на контроле, знать, с кем он общается, как проводит свободное время, отслеживать запросы в интернете, звонки. Как можно больше занимать полезными делами, в том числе домашними, чтобы не болтался по улицам. Тогда и дурные мысли в голову не полезут.
Как-то ко мне пришли бабушка с дедушкой, которые с раннего возраста воспитывали внука, пока дочь устраивала личную жизнь. Недавно она вышла замуж и забрала мальчика. Пожилые люди жаловались на дочь, считали, что она жестоко обращается с внуком, заставляя его мыть полы, посуду, делать уроки. Я не выдержала, поделилась своей ситуацией: «Моему внуку 11 лет, но дочь приучила его мыть посуду не только за собой, но и за всеми домочадцами. Он гладит свою одежду, делает уборку в квартире. Получается, я её уже должна лишить родительских прав?»
Ксюша воспитывает старшего сына самостоятельным и сильным мужчиной, я стараюсь ей не мешать, хоть она кажется иногда очень строгой. Мне не в чем ее упрекнуть: Маркел уже многое умеет, отвечает за себя, на него можно положиться. Принимает решения, как взрослый человек. К примеру, мне бы хотелось видеть его в спорте, но он выбрал для себя театральную студию, и я уважаю его выбор. На занятия ходят одни девчонки, но его это не смущает.
- Действительно, настойчивость и принципиальность мальчика не могут не вызывать уважение. Многие в этом возрасте идут туда, куда скажет мама. В общем, теперь вы знаете, как разглядеть в ребенке способности.
- Наблюдаем, делаем выводы. Недавно подарила внукам спортивный уголок. Если Маркел к нему практически не подходит, то 3-летний Макар не слазит со шведской стенки, тягает тяжелые гири.
Зов крови против воспитания
- Наверное, и для своих подопечных вы тоже становитесь наставником, даёте житейские советы. Кстати, не предусмотрены психологические курсы для инспекторов по делам несовершеннолетних?
- Нет, но берут в отдел чаще всего людей с педагогическим или юридическим образованием, по-моему, педагогическое даже лучше. Мы и психологи, и педагоги, и друзья для трудных детей и неблагополучных родителей. Иногда покричим на них, потом вместе поплачем. Можем помочь и материально – собрать одежду для детей или продукты с помощью коллег. В общем, всеми силами пытаемся достучаться до взрослых, но переубедить их очень сложно. Есть и те, кому все равно, забрали ребенка или нет. Помню женщину, которую лишили родительских прав в отношении двоих детей еще по молодости, их взял родной отец. Позже она родила еще четверых, опять загуляла, запила, пришлось забрать и этих детей. Снова вышла замуж, родила двойню… И опять забросила детей, наши инспекторы нашли их в ужасном состоянии – голодных, с опрелостями… Пришлось и этим малышам искать новый дом.
- Удивительно, насколько легкомысленно некоторые могут относиться к рождению детей!
- Я бы сказала, как к котятам. Такие родители не переживают, как и на что будут растить детей, какое образование смогут дать… В итоге их воспитывает улица, кто-то, конечно, поймет, что такое хорошо, а что такое плохо, но большинство повторят путь родителей. Наверное, свою роль играют гены.
Запомнила историю девочки Ани, которая выросла в хорошей благополучной семье, но в определенный момент начала вести себя из рук вон плохо – убегать из дома, пить, курить. Я поговорила по душам с мамой, чтобы узнать, что стало спусковым крючком. Женщина рассказала, что дочь неродная, ее удочерили в младенчестве. Кто-то из «добрых» людей открыл ей тайну, и Аня загорелась желанием найти настоящую мать. Та оказалась последней пьяницей, жила тогда в Девятом поселке. Аня нашла ее, собрала вещи и ушла к ней. Там начала гулять, воровать, в итоге получила срок… В тюрьме родила двойню, и что удивительно – воспитывать малышей взяла мама, которая вырастила её.
- Неужели так силен зов крови!
- Еще как! Иногда до человека достучаться невозможно, невозможно побороть инстинкты, пороки, которые проросли в нем, как корни мощного дерева. Поэтому не всегда есть видимый результат нашей работы. Часто вспоминаю свою службу в следствии, где итог работы был четко видим для всех, - жулик сидит в тюрьме. Это приносило удовлетворение, давало силы работать с энтузиазмом, вдохновением. Здесь, в отделении по делам несовершеннолетних, добиться положительного результата намного сложнее, но тем он ценнее, тем важнее победа, которую мы как специалисты одерживаем, ведь она означает, что на еще одного счастливого человека в этом мире стало больше.
Анастасия ХОМА,
фото автора
«ЧР» № 15 от 3 марта 2020г.