Сны о Белоруссии и украденном детстве

Дата публикации: 13.05.2019 - 08:26
Просмотров - 585

Супруги Фроловы вместе уже 53 года, но всю правду о происхождении мужа Валентина Викторовна узнала не так давно. Да и сам Василий Васильевич до зрелого возраста не знал, что родился не до войны, в апреле 41-го, а уже после того, как взвыли сирены, оповестившие о нападении фашисткой Германии, в августе; что малышом, едва залепетавшем на родном русском языке, слышал команды немецких конвоиров. В память врезался только лай собак, охранявших по периметру рабочий лагерь для пленных русских.

Василий Васильевич вырос в детдоме, много лет не знал ни имени мамы, ни места своего рождения. И это очень сильно мучало, не давало покоя. Но однажды в дверь постучался незнакомый человек: это был дядя Фёдор, который когда-то очень давно (минуло больше полувека!) отдал маленького Васю в детский дом. Видимо, что-то перевернулось в сознании пожилого человека, что под занавес жизни он решил разыскать племянника, которого обрек на сиротскую жизнь. В Минусинском архиве (первый детдом Василия Васильевича находился в Минусинске) дядя Фёдор узнал, что Василий был отправлен на учебу в черногорское горно-промышленное училище. Отправился в шахтерский городок, в паспортном столе назвал имя и фамилию племянника, и ему дали адрес.  

Оказалось, у Василия Васильевича много родственников, которые остались на Украине и в Белоруссии. Дядя Фёдор, брат мамы, рассказал о родственниках по маминой линии. Оказалось, тетушка Матрона живет в Нижнебаканской станице Краснодарского края, тетя Лиза  - на Украине, в Горловке, дядя Лизар – в Минске. Сам дядя Федор прожил всю жизнь в деревне Васильевка, что в Тюхтетском районе Красноярского края.

О родне с папиной стороны до сих пор ничего неизвестно, как и о нем самом. Василий Васильевич знает только, что родители встретились в Мурманске, куда мама приехала из Белоруссии учиться, там и поженились. Из северного города Мария, носившая под сердцем первенца, уехала на родину, чтобы провести там декретный отпуск, но нежданно-негаданно началась война. Отец ушел на фронт, и больше с мамой они не встретились – он пропал без вести.

Белорусская деревня Рудашково, где родился Василий Васильевич, могла бы стать для него благословенным местом, где в окружении родных прошло его сытое и счастливое детство. Так могло бы быть, если б на нее не обрушилась коричневая чума. Никто не думал, что война затянется, потому маму не стали отправлять обратно в Мурманск, а ведь это могло бы спасти ей жизнь, и тогда судьба Василия Васильевича сложилась бы по-другому.

В 1943-м всех жителей оккупированной деревни согнали в эшелоны и увезли на запад. В числе угнанных были родители мамы, бабушка и дедушка Евтихеевич, сама Мария Фролова с маленьким сыном Васей, две её сестры и брат. Остановились в Польше, где были сосредоточены концлагеря, но потом двинулись дальше, конечной остановкой стал городок Эммендинген, что на границе с  Францией. Там советских пленных использовали как рабочую силу на фабриках и заводах.

О жизни в лагере через 62 года Василию Васильевичу рассказал двоюродный брат, тоже угнанный в Эммендинген (сын маминой сестры). Степан был на несколько лет старше, и хорошо запомнил то страшное время. Он много лет пытался наладить связь с братом Василием, но безуспешно – только дядя Федор знал, где надо искать Васю, но хранил молчание, видимо, из-за угрызений совести.

Степан вышел на брата совершенно случайно, когда на Радоницу приехал в Рудашково на могилу бабушки. Почтальон, завидя его, рассказала о письме какого-то Василия Фролова из Сибири.

 

Десять лет Валентина Викторовна и Василий Васильевич искали концы судеб предков, делали запросы в Германию, и наконец добились четкого ответа, что «Евтихеевич Мария, 1915 года рождения, и Евтихеевич Прокоп, 1872 года рождения, погибли во время воздушного налета 28 февраля 1945 года и захоронены на общинном кладбище».

- Степан рассказывал, что дед умер практически сразу, мама помучилась, ее сильно покалечило, она даже не разрешила меня приводить, чтобы попрощаться... – говорит Василий Васильевич.

Потом свет на первые годы жизни Василия Васильевича пролило письмо тетушки Лизы. Она вспоминала, что в лагере они жили в бараках, обнесенных колючей проволокой. «Бабушка и дядя Лизар работали на строительном заводе, дед - на предприятии по сортировке льна, а мама – на ниточной фабрике, шила сумки для отходов. Освободили лагерь, видимо, войска союзной армии, потому что было много темнокожих солдат», - писала тетушка.

После освобождения вместе с бабушкой 4-летний Вася вернулся в Рудашково, но деревня была полностью сожжена, люди рыли землянки, поэтому бабушка согласилась переселиться в Сибирь, к сыну Федору. У него был большой дом, хозяйство, жил безбедно.

 - Не знаю, когда бабушка вернулась в Белоруссию – до или после того, как дядя решил от меня избавиться, – рассказывает Василий Васильевич. – До 4 классов я жил в детдоме под Минусинском, потом перевели в Большую Иню, в 59-м году отправили в Черногорск в училище. Здесь кроме шахт тогда ничего не было, поэтому я проходил практику на 12-й шахте, тогда уголь еще доставляли из забоя в вагонетках по тросам. Помню, как сорвалась груженая вагонетка (мы называли ее «орлом») и придавила парня с нашего училища. Потом служил (был начальником радиостанции), после дембеля устроился на 17-ю шахту. 

         

Теперь Василий Васильевич видит сны о Белоруссии, где ему удалось побывать через несколько десятков лет, о родных местах, поразивших его гостеприимством и чистотой.

- Маму я совсем не помню. Жаль, что я ни разу не был на ее могиле, но теперь, когда знаю, как звали моих родителей, где и когда родился, у меня отлегло от сердца, - признается Василий Васильевич. - В детдоме мне выдали паспорт, в котором дату и место моего рождения написали неправильно: Минусинск, 4 апреля 1941 года. На самом деле я родился в Рудашково 21 сентября, на полгода позже.

Стоит ли говорить, насколько тяжкой была жизнь детдомовца послевоенного времени? Василий Васильевич делится воспоминаниями:

«Конечно, нас кормили, но питание это было скудное, поэтому летом мы практически жили в лесу, ели всё съедобное – и саранки, и хлебенки, и щавель... Ловили сусликов, шкурки обдирали, сушили и сдавали, мясо жарили на костре. Особого контроля над нами не было. Бродили по лесам да полям. Однажды девочка погибла после укусов змей: ребятишки прыгали через заросшую яму, и она туда упала. Оказалось, туда сползли змеи, обхватили её, искусали… Потом эту яму облили соляркой и подожгли…

Мы сами заготавливали дрова, ездили за водой на озеро на быках. Воспитатели нас не обижали, между собой жили дружно, без драк, девчонок не трогали. Вот так, и это несмотря на то, что время послевоенное, дети были озлоблены.

Развлечением нашим были книги, читал со свечой под одеялом. Очень любил кино, но чтобы попасть на фильм, изворачивались, как могли – то проскальзывали, то давили на жалость билетерше, то подделывали билеты, благо это было несложно – из тетрадной обложки вырезали».

Теперь в семейном архиве Фроловых старые фотографии – портреты отца и мамы Василия Васильевича, последнее фото матери, сделанное в концлагере. Супруги пишут в архивы, где хранятся данные о военнослужащих Великой Отечественной, надеются что-нибудь узнать об отце Василия Васильевича. И хранят воспоминания о других родственниках.

 - Моя мама работала ветеринаром в деревне, обслуживала пять ферм. Ей могли постучать в любое время, вызывали даже ночью. Тогда она укутывала меня в шубу, укладывала на сани и везла на ферму, – вспоминает Валентина Викторовна.

 

В 2005 году Василия Васильевича причислили к категории «Малолетние узники концлагеря». Такое удостоверение можно получить только при наличии свидетельских показаний двух человек, их дали брат Степан и сестра Анастасия, три раза пришлось ездить Фроловым в Белоруссию за документами.

Узники концлагерей приравнены к участникам Великой Отечественной войны и имеют право на те же льготы и привилегии. Помимо ежемесячных выплат и поздравлений с Днем Победы от Президента Путина, каждый год в мае обеспечивается бесплатный перелет в пределах страны не только для Василия Васильевича, но и для его супруги. В 2015-м они были на параде 9 Мая на Красной площади, последние годы отдыхали в Сочи.

- Такое нам оказывают внимание! Прилетели мы в Шереметьево, даже сами не шагали – подали машину, пригласили в зал для вип-клиентов, где комфортные условия, прекрасная кухня, - рассказывает Валентина Викторовна.

Конечно, никакие почести и льготы не заменят счастливого детства в доме, где пахнет маминой стряпней, согревает русская печь и скупые объятия отца, где ночью слышен храп деда и сопение детских носиков братьев и сестер.

- Я его жалею и как жена, и как мать, - с невероятной нежностью говорит о своем супруге Валентина Викторовна. – Раньше не понимала, почему он так страдает. Сейчас стараюсь погладить-приголубить, потому что знаю, что материнская рука его не ласкала.

Нерастраченную любовь и заботу супруги Фроловы дарят дочери Елене, внукам и правнукам. Дети военного и тяжелого послевоенного времени, они ценят стабильность, мир, простые радости спокойной и благополучной старости. Они стали преемниками ветеранов, сменив их на парадах 9 Мая, живыми свидетелями войны, носителями мудрости, которая перешла им от предков и которую они готовы передать следующему поколению. 

Анастасия ХОМА, фото автора/

"ЧР" №35 от 7 мая 2019 г.

Новости по теме: