Наталья Васильева «в девчонках» мечтала, чтоб муж был видным, высоченным. Сбылось – познакомилась с парнем ростом под два метра. Когда поженились, подарил кольцо и завораживающую экзотическую фамилию Кодзявичене (он – Кодзявичус, у литовцев только мужчины имеют неизменные фамилии, а у женщин они меняют окончания после замужества). Сибирячка с окраины города, из Девятого посёлка, и парень из Литвы через какое-то время уехали на родину мужа, навсегда. Но сейчас снова живут в Девятом.
Воздуха глоток
- Родители мужа наверняка репрессированные? – расспрашиваю Наталью Геннадьевну. - Многие литовцы именно по этой причине попадали в Сибирь.
- Да, отец супруга в 16 лет попал в Воркуту «за антисоветчину». Мальчишка учился в Вильнюсском колледже, мечтал об университете, да не случилось, арестовали. «На северах», под вышками, провёл девять лет. Там в совершенстве овладел русским языком, только не подумайте дурного – литературным, поскольку много читал и общался с яркими, грамотными людьми. Он рассказывал, что блатные в зоне держались особняком, а его подкармливали, опекали такие же, как он, «политические», среди которых было много русских, поляков – людей образованных, с недюжинным интеллектом.
Там парнишка старался не тратить ни минуты зря. К слову, я всё это узнала лишь в Литве, когда мы двумя семьями перебрались туда на жительство. Нашим семьям дали квартиры, как пострадавшим от репрессий, в одной многоэтажке. Я ухаживала за парализованной свекровью (родом с Украины, тоже была в своё время сослана в Сибирь), и приметила, что Стасис Ионасович часто уединяется в комнате. Оказалось… пишет стихи. Мы с ним начали больше разговаривать, и только здесь человек открылся, с удовольствием вспоминаю наши беседы на разные темы.
Знать не знала, что он делает блестящие переводы литературных произведений с русского на литовский, немецкий. Что пишет стихи на родном языке, что собрал богатую библиотеку по искусству. Видимо, оказавшись на Родине, он будто свежего целебного воздуха глотнул. Много разговаривал на родном языке, был в хорошем настроении – словно упал тяжеленный, пропылённый занавес молчания, сковывавший его по рукам и ногам, считай, всю жизнь.
Стасис (Станислав Иванович, в Черногорске так его знают) не один десяток лет оттрубил на шахтах – сначала проходчиком, потом бригадиром проходческой бригады. Конечно, он не говорил, мол, уважали! Но я понимаю, насколько искренним, глубоким было мужицкое к нему расположение. Взять хотя бы факт, что его, беспартийного… приглашали на партсобрания, интересовались мнением. А всё потому, что хорошо людей знал, сам вкалывал, не жалея сил, собственное плечо готов был подставить, если кто выдыхался, физически или морально.
Нашу с Эдуардом дочь Иринку учил литовскому. Можно было бесконечно любоваться картиной: сидят дед и внучка, она за ним повторяет незнакомые слова, послушно выводит буквы. Позже Стасис делился: «Сердце тает, когда Иринка по-литовски разговаривает!»
- На Родину отец всегда стремился?
- Конечно, только не пускали! Пытался вернуться в Литву, как только отсидел, да получил от ворот поворот: «Неблагонадёжен!»
- Сколько же шрамов саднило на сердце!
- Обижен был на Родину, очень.
- Выходит, жил здесь, будто через силу?
- По крайней мере, замкнуто. Обитал с семьёй в неблагоустроенном доме, держался особняком. И старался никого ни о чём не просить. Знаю, что по поводу предоставления квартиры хлопотала свекровь. Она шла в кабинеты с чистой совестью, муж - полный кавалер знака «Шахтёрская слава», трудяга! Как-то собирались, было, даже звание Героя Соцтруда Стасису присвоить, да только Георгий Семикобыла по-человечески сказал свёкру, мол, не поймут меня, могут по шапке дать из-за твоей биографии…
- Мысли об отъезде, несмотря на обиду, не покидали?
- И, в конце концов, материализовались, Родина дала «добро». При этом папе хотелось, чтобы хоть один из сыновей жил рядом. В итоге его семье бесплатно дали двухкомнатную, нам в этом же доме – однокомнатную квартиру в городе Лентварис. А младший брат через это же общество поселился в Вильнюсе. Но что мы пережили в дороге! Отправились просто на родную землю, и всё. Без документов, которые нужно было заранее оформить должным образом, представляете? Нас задержали на границе, высадили из поезда с парализованной свекровью. Сочувствовали, но несколько часов пришлось ждать, пока приедут родственники и заберут нас. А документы разрешили оформить позже, задним числом.
Без языка
- Итак, мечта сбылась. Какими были ваши впечатления, когда прибыли, огляделись?
- Очень расстроилась. В первую очередь, из-за тесноты. В Черногорске была просторная «трёшка», которую продали перед отъездом всего за тысячу долларов (шёл 98-й год), дача, гараж, машина – всё «как у людей». К тому же, дочь осталась в Черногорске с моей мамой завершить обучение в 4-й школе.
Эдика сразу после переезда родственники взяли работать в строительною бригаду (все они имели частный бизнес и благодаря этому хороший доход). У нас в то время предпринимательство было «в колыбели», так что интересно было присмотреться, как и что происходит в Литве на этом фронте. А я, ничтоже сумняшеся, отправилась устраиваться на работу в шикарный магазин русской книги. Почему нет с образованием и опытом библиотекаря? Но без знания литовского языка не приняли. К слову, была знакома с девушкой коренной национальности, которую уволили из магазина, где торговали ювелирными изделиями и сувенирами, из-за того, что не владела русским, – там набирали, ни больше ни меньше, полиглотов, владеющих как минимум тремя языками.
Дальше мой путь лежал в русскую библиотеку – и опять не взяли «без языка». Пожалела дальняя родственница пани Марите, которая трудилась завхозом в костёле. Вот туда меня приняли кухонным работником. Обрадоваться не успела. Приходить на работу нужно было к 4 утра, домой можно было вернуться после 12-ти ночи. При костёле – свой огородик, сад, помимо приготовления пищи мы работали на земле. Еду делали то для малоимущих, то для поминальных обедов, которые устраивались здесь же после прощания с усопшими. Относились ко мне тепло, будто чувствовали, как мне непросто. Иду, слышу: «Девчонки, всё, на литовском, польском прекращаем разговаривать, Наташа только русский понимает!»
Тем не менее, все были чужими, с совершенно другим менталитетом. Мы в Сибири открытые, привычные делиться сокровенным, много общаться. Там вроде тебе улыбаются, а непонятно, что на самом деле на душе. Близко к себе пускают неохотно, даже родственники. За исключением старшего поколения!
- Так и мы к тому же приходим, всё больше замков и душ захлопнутых. Это о чём говорит?
- Копируем западное, вот о чём. А надо своё беречь, самобытное, неповторимое. К слову, чувствую, «наелись»-таки иностранным, многие к своим корням, традициям оборачиваются. Не говорю, что чужой образ жизни плохой! Он просто другой, вопрос в том, стоит ли всё подряд слепо копировать, «на ура» брать на вооружение.
Кухня с четырёх утра
- Итак, кухня, пыл-жар…
- И так каждый день, буквально – на выживаемость. Надо отдать должное – работают в Литве иначе, чем мы привыкли. Не знаю, откуда люди берут силы, энергию, но наблюдала из окна квартиры, как, к примеру, в частном секторе начинают трудиться на огородах с 3 - 4-х утра, чтобы успеть что-то сделать перед работой. Спустя какое-то время расспросила пани Морите – как же так, она, к примеру, трудится в костёле без выходных, как говорится, от зари до зари. А семья, дом, хозяйственные хлопоты? Она ответила, мол, честно сказать, ты или занимаешься домашним хозяйством и не работаешь, или стремишься иметь доход и отдаёшься этому всецело. У неё, как выяснилось, домашние дела – на взрослом сыне, у которого «больше времени». При этом я не слышала от парня жалоб, что мама его сильно загружает.
Мы на этой волне, да и по привычке, взяли во временное владение заброшенный участок под дачу в полутора километрах от дома. И что вы думаете? Через два года оставили эту затею, не по силам было тягаться с коренными жителями, а запускать грядки совесть не позволяла.
- Послушайте, важная тема! Даже президент не раз и не два обращал внимание россиян на необходимость повышения производительности труда. Речь, конечно, шла не только о личном отношении к делу, и всё же! В чём секрет, чему можно поучиться у соседей?
- Видимо, сказывается воспитание в правильном ключе с младых ногтей. Отношение к делу, работе, пожалуй, с детства, генетически передаётся. Как и умение распределять нагрузку, не допускать авралов, не оставлять важное напоследок. Брат Эдуарда рассказывал, что если его рабочее время организовано грамотно, вроде и не устаёт.
- Дочь Ирина (она после школы переехала в Литву, получила образование, выучила несколько языков, сделала удачную карьеру) так воспитывает своего десятилетнего сына?
- Её муж Саулюс старается воспитывать именно так, а она, как мама, склонна мальчишку баловать. Их семья живёт в своём доме, у парнишки есть ряд обязанностей. Завели овчарку – он её выгуливает, чистит вольер. В серьёзных мужских делах помогает отцу. Строили баньку – и он молотком колотил, так в любом деле. Одна беда – компьютер. Ещё букв не знал, а уже был поглощен экраном. Наверное, эта проблема одна на всех!
- И долго длился ваш сериал «Кухня»?
- По ощущениям – да. Немного кололо, что кухонные работники не должны были высовываться, даже помощь при подаче блюд запрещалась. Впрочем, меня вскоре перевели на уборку зала, где проходили службы. Делать это, опять же, надо было, когда все уйдут. Тем не менее, удавалось наблюдать за жизнью прихода. Потрясли дети. Их несли сюда с пелёнок, и они привыкали с удовольствием находиться в костёле, читать заранее выученные молитвы. Наблюдала здесь детей всех возрастов, вплоть до подросткового. Они чувствовали себя как в своей тарелке – с ними играли, занимались, приглашали участвовать в праздниках. Детвора активно пользовалась библиотекой, внимательно слушала на занятиях приезжих польских монахинь. В целом, они могли общаться как обычно, баловаться, и ни разу не слышала, чтоб монахини прикрикнули на кого-то.
Так получилось, что я некрещеная (Эдуард - православный), и здесь поневоле задумалась, католичество – не моё ли? Много разговаривала с ксензом (настоятелем костёла), задавала вопросы. В конце концов, он сказал, что я ещё не готова к такому шагу, мол, надо больше общаться с верующими, читать, искать ответы на многие, многие вопросы. Но, к стыду, в Абакане ни разу не съездила в костёл, который был открыт не так давно, лишь на фотографиях видела здание.
Видимо, ещё предстоит определиться с главной в жизни дорогой.
Вспоминаю, как жутко было оставаться одной в костёле и какой восторг испытывала от звуков органа. При мне из Англии привезли новый инструмент, устанавливали его вечерами. Молодой человек из консерватории, латыш по национальности, помню, крикнет: «Пани Наташа, хотите послушать музыку?» Я ему: «С удовольствием, Валдис!» Присаживалась на скамейку и замирала.
Садовник? в парк!
- Ваша жизнь в дальних краях напоминала коктейль с невообразимыми составляющими – яркими впечатлениями, а ещё обидами, горечью, унижением. Дома наверняка делились с мужем?
- Он сочувствовал, но каждый день огорчать его, когда мама лежит больная, разве было можно? Так вот постепенно, с нарастающей силой, меня стала давить нешуточная, чёрная, как туча, депрессия. Как-то мы наконец собрались в гости к моей маме на Новый год… да так и остались. Эдуард обратил внимание, что у меня изменилось настроение. «Ты даже выглядеть стала по-другому!» Вот так и приняли решение, тем более что его мамы не стало, а мою надо было поддержать.
В Черногорске Эдуард устроился на «Степной» озеленителем – друзья посодействовали. Старые, добрые, всегда готовые кинуться на помощь.
Тем более, в Литве перед отъездом супруг работал садовником у состоятельного мужчины, тот отправлял его учиться в Голландию, Польшу, Германию. Да он и сам чувствовал тягу, способности к этому делу, как к искусству, творчеству.
- Получается, возле газона и произошла встреча с главой города Владимиром Георгиевичем Сорокиным? Он умеет заметить трудолюбивых, как и сам, глаз намётан!
- Да, он увидел газон перед офисным зданием, сформированный, вынянченный Эдиком, здесь же высаживали маленькие сосёнки. Уехал, и вскоре раздался звонок с приглашением на встречу. Ни много ни мало – предложил поднимать с колен городской парк, выступить в роли дизайнера. Парк был запущенным, выглядел даже жутковато, помните? Эдуард предложение принял, не раздумывая. Мы с ним кинулись в работу, как в океан – с головой. Копали, корчевали, сажали, сеяли… Директор парка вскоре отозвал меня: «Каждый день здесь работаешь просто так, давай устроим озеленителем!» А я и без трудоустройства была бы рядом с мужем, когда ему поручено дело такого масштаба.
Вечерами дома разворачивались баталии, нешуточные споры «до потолка». К примеру, мне категорически не нравился проект кованого мостика. Бунтовала, когда добровольные помощники из ВГСЧ уже начали копать котлованы для прудов. И лишь когда всё встало на свои места, сдалась, согласилась, что муж был прав – красиво, стильно получилось. К разговору о трудолюбии, первое время никак не могла смириться, что, к примеру, человек из шланга поливает клумбу и больше ничего при этом не делает…
- Стена из состаренных камней – ваша затея?
- Да, собирались устроить в парке массу уютных, не похожих один на другой уголков, этот, правда, не успели довести до ума. На стене планировали расположить вьющиеся растения, рядом установить две-три арфы, сделать водопад. Мы каждый отпуск проводили в Литве и всякий раз, гуляя по паркам, садам, торговым центрам, что-нибудь из идей, да присматривали. Естественно, не тянули это бездумно, не копировали. Скорее, цеплялись за собственное вдохновение и за то, что трогает душу. Это были детали, которые обрастали сибирской реальностью. Так появлялись необычные клумбы, стулья и столики из старых деревьев, рождались композиции насаждений.
Видели беседку и принадлежности для приготовления барбекю? Хотели сделать маленькое кафе, предусмотрели подвальчик для холодильников – видели подобное в литовском торговом центре «Акрополис».
Помню, присяду в обеденный перерыв на какой-нибудь пенёк, удивляюсь, сколько сделали, радуюсь красоте, заодно наблюдаю за людьми. Когда газон стал радовать зелёным шёлком, ребятишки часто присаживались на корточки, гладили его, сомневались: «Он настоящий, это трава?» Многие, пробегая по делам по тропинкам парка, благодарили нас за работу.
- А потом и вас коснулись перемены, перестановки. Жаль!
- В первый год, когда в парке начала работать другая команда, я всё рвалась к нашему детищу, ну хоть дворником!
Просто надо быть бережнее
- Ой, как вас покидало в жизни!
- Не задумывалась, а сейчас рассказываю… извините…
- Когда вы вернулись в Сибирь, понятно, расцвели – Родина! А Эдуард? Смирился как истинный гражданин мира или теперь на его улице поселился дискомфорт? Наверное, вздыхает по тем улочкам, брусчатке, по воздуху, по речи на литовском языке?
- Наоборот. Он вроде обрёл душевное спокойствие, а я бы сейчас, по прошествии времени, поехала обратно. Очень скучаю по дочери и внуку, а работу теперь найти, думаю, будет проще – опыт есть. Впрочем, ничего не происходит просто так, зря. После поездки за границу у нас с Эдуардом изменилось отношение к жизни – увидели разные её грани, поняли, что на самом деле ценно. Другим стало отношение друг к другу – теплее. С людьми стараемся быть бережнее, после того, что сами пережили. Надо больше прощать, дарить улыбки, маленькие мгновения счастья, покоя. Хотя, наряду с этим, Эдуард очень принципиальный человек. Если работаешь, должен отдавать все силы.
- Национальное!
- Может быть. Пример родителей – сила необыкновенная.
- Браки между людьми разных национальностей, согласитесь, дело рисковое. Думали об этом, когда Эдуард позвал замуж?
- Я просто влюбилась. Через год были мысли: не поторопилась ли, не зря ли вышла замуж за этого человека? Мама подливала масла в огонь: «Наташа, мне тебя так жалко – Эдуард никогда тебя не приласкает, не скажет доброго слова. Что же это, а?» Приходилось объяснять: просто он ничего не делает напоказ и внешне выглядит сурово (многие его откровенно опасаются!) А сама тем временем стала во многом ему уступать. Любимой поговоркой, то в шутку, то всерьёз, стала: «Как Эдик скажет». Вместе с тем, привыкла делиться, ничего не скрывать от него. Теперь и подруг-то близких нет, так нам уютно друг с другом.
- Пожалуй, это нормально с каких-то определённых лет. Есть разные периоды жизни – кутерьма праздников, бурных застолий, а после – относительного покоя. Если люди в какой-то час икс понимают, что им теплее в семье, наверное, это не самый худший сценарий.
- Согласна!
- Интересно, какие черты в вас хотел бы подправить муж?
- Говорит, что слишком добрая, открытая, что чересчур доверчивая: «Ну, Наташа, будь немного осторожнее!» А я – как мама.
- В итоге, в вашем браке вижу гармонию: каждый из вас что-то взял друг от друга.
- Так и есть. Я была удивлена, что в семье Эдуарда не отмечали дней рождения. На один из его юбилеев подготовила такой сценарий – искры летели в разные стороны, все смеялись, участвовали в сценках, спектаклях, праздник прошёл на одном дыхании. Эдуард был восхищён: «У меня никогда такого дня рождения не было! Я и не знал, что ты такая». После этого… стал гораздо больше сибиряком, чем литовцем.
Впрочем, о себе он обычно говорит, мол, русский я! А что, родился, выучился здесь, кто ж ещё? А как он отстаивает Россию «там», хотя здесь, как и все мы, горазд на критику.
С квадратными глазами
- Если посмотреть литовско-русские новости, они совсем не ягодные, напротив, очень тревожные. Бесконечные выпады, колкие высказывания… Когда приезжаете туда, чувствуете такой настрой?
- Мы общаемся с обыкновенными людьми. Не знаю, как и что происходит наверху, а на нашем уровне – родственников, знакомых, приятелей – очень положительное отношение к России. Негатива никакого не было ни разу. В прошлом году, при встрече с приятелями, коренными литовцами, мы не успели рта открыть, как они в два голоса давай говорить: «Мы завидуем, что у вас такой президент! Какие вы счастливые!»
Я слушаю с квадратными глазами, с недоверием, наконец, выдавливаю: «Может, вы хотите нам сделать приятное?»
Они ещё напористее: «Нет! Вы счастливые люди, у вас прогресс виден, а вот у нас…»
- Так вы разделяете их восторги или нет?
- Путин великолепен во внешней политике, он так себя ведёт – мир аплодирует. А во внутренней есть над чем работать, не вам рассказывать!
- Дочь собирается как-нибудь вывести в наши края мужа-иностранца?
- Она стала безумно скучать по России, говорит, что с возрастом и ностальгия взрослеет. А Саулюс, мне кажется, побаивается сюда ехать. Есть определённые стереотипы о Сибири – мол, бандит на бандите, на улицах нет тротуаров, дорогу перебегают пингвины и белые медведи – по очереди! Казалось бы, ну сколько можно! А что есть, то есть. Высылаем фото цветущих Абакана, Черногорска, дразним, что у нас арбузы растут! Думаю, удастся хотя бы в масштабах семьи сломать замшелые стереотипы.
- Наталья, а на авантюры вы с Эдуардом способны?
- Вы ещё спрашиваете? Сейчас вот подбивает меня повесть написать.
- И что ж?
- Думаю!
Марина КРЕМЛЯКОВА,
«ЧР» № 79 от 10 октября 2017г.