Андреевна

Дата публикации: 11.07.2017 - 10:37
Просмотров - 1261

Прокурор – он же человек, а вовсе не робот в мундире. У него дети есть, внуки, он, как и все, на рынок ходит, а дома к нему, точнее, к ней (речь об Ольге Андреевне Бауэр) обращаются: «Мама!» Так что сегодня возле самовара поговорим не только о работе. Тем более, у меня вот уже несколько лет хранится сочинение Ирины Бауэр, которое она написала ещё в школе, когда Ольга Андреевна работала прокурором Черногорска, и в котором каждая строчка – исключительно для неё одной - мамы. Так что давайте читать и разговаривать. Тем более, для этого появилось время – Ольга Андреевна сложила полномочия прокурора Абакана.

- Вы знаете, что вас боятся? Мол, очень уж строгая, говорят, даже чересчур.

- Знаю. Побаиваются, признаюсь честно, и подчинённые, и представители поднадзорных органов. На днях, уже в новом статусе «на заслуженном отдыхе», заходила в черногорскую прокуратуру – попросили помочь. После рассказали, что у одной из работниц, когда услышала, что Бауэр вызывает, ноги подкосились.

- Вот беда!

- Что чрезмерно строга или не объективна – не скажу. А спрашиваю по полной программе. Работать - так работать, а нет – ступайте на вольные хлеба. Если я к себе требовательна, взыскательна, почему должна поблажки давать подчинённым? И вы отвечайте за свои обязанности как положено.

- Кто вас не знает, тоже испугается. На самом деле прокурорские о вас говорят ещё и как о необыкновенно душевном человеке. Не удержусь, процитирую вашу давнюю коллегу: «Она… крутая! Понимающая».

- Многие, кто со мной долго работал, относятся как к старшей подруге, товарищу, могут запросто поделиться очень личным, посоветоваться. Но! Если сегодня мне открыли душу и общались просто по-человечески, не значит, что завтра что-то «сойдёт с рук» по делу.

- Я вас не случайно «пытаю» о строгости и душевности. Подозреваю, что это самый главный ваш козырь как руководителя. Так и есть?

- Пожалуй. Знать о личных, семейных проблемах подчинённых – это не блажь и не привычка что-то там интересненькое выведывать. Это необходимость, потому что работа у нас не для слабых, порой – с запредельными нагрузками. А если человек «припечатан» какими-то семейными неурядицами, да ещё начальник начнёт его накручивать, что получится? Правильно, жёсткий психологический срыв. Поэтому моему последователю в Абаканской прокуратуре и говорила, что нужно видеть не только подчинённых и оперативных работников, а в первую очередь – людей. Знать, чем каждый живёт, что у него здесь (показывает на область сердца), что с ребёнком, мужем или женой. Потому что всё сказывается на работе. К слову, в республиканской прокуратуре хороший психолог, к ней можно запросто зайти не то чтобы за консультацией, она это обернёт как «просто пообщаться». Общение получается, как правило, целебным.

- В итоге, что главное для руководителя?

- Не ставить себя на ступеньку выше других, как человека. Как начальник ты по должности выше, а так – все люди одинаковые. То же правило работает и в жизни. У кого-то была возможность получить высшее образование, у других - нет.  Я из деревенской школы, из моих одноклассников, с которыми училась до 8 класса, практически никто до института не дошёл, потому  что родители были то пьющие, то материально не обеспеченные. Это люди послевоенного времени, которым приходилось выживать, – они хватили лиха, недоедали, многие психологически были надломлены. А мои, видимо, пояс потуже подтянули, чтобы дать образование мне и брату.

- Вот и вы, как многие, родом из деревни. Было время – оттуда не то что уезжали – убегали, только пятки сверкали вдоль дорог. Сейчас началось движение в обратную сторону – «наевшись» цивилизации, народ стремится к истокам, к естественному, натуральному. Как видите эту тему?

- Вот именно: «наевшись» цивилизации. Действительно, помотавшись по городам, многие возвращаются к лесам, полям, на малую родину. Это те, кто посмотрел мир, посетил музеи, театры, пообщались с  актёрами, художниками, писателями. После этого - почему бы и не в деревню? Осесть в глуши, обеспечить отдых внукам, правнукам, козьим молочком их поить.

В свою деревню езжу на могилы. Молодёжь разбежалась, а кто остался из одноклассников, спились, многие умерли, кто жив – никто дальше Красноярска не был. В какой-то момент, к несчастью, упустили деревню, с её клубами, развесёлыми праздничаньями, с учителями, авторитет которых был выше неба, с медиками, которые приезжали по распределению и слыли элитой. Помню спортивные турниры, в памяти – как всей гурьбой рыли пруд. У нас в деревне была опытная сельхозстанция научно-исследовательского института. Выращивали опытные сорта зерновых, плодовых культур. Научные сотрудники работали. А потом трах-бах!

- «Трах-бах» наблюдали в девяностые и в Черногорске.

- В Хакасию приехала по распределению в 78-м, думала, три года отработаю и «гуд бай, май лав!» А тормознулась на всю оставшуюся жизнь. Теперь моя родина – и здесь тоже.

- Если кто-то скажет – фу, какая дыра этот Черногорск, здесь плохо. Как ответите?

- Скажу, что это неправда, потому что это не дыра, а средней величины город, каких в России немало. И нисколько он не хуже других. Люди друг друга знают, есть городской актив, который, не считаясь со временем, что-то придумывает, высаживает деревья, помогает людям. Мне здесь комфортно. На рынок пойду – через шаг знакомые. Как дела, как работа, родные... Внучка Лиза сделала мне замечание: «Баба, ты что со всеми здороваешься?» А это если не коллеги или друзья, то бывшие мои поднадзорные, подследственные. Помню многие дела, обвиняемых. Как-то подошёл на улице мужчина, представился: «Помните?» Как не помнить? Он убил, по пьянке, мужчину. Жена-красавица была в тот момент глубоко беременной. Придёт, рыдает – дайте свидание. Уговаривала её – ты здесь не роди, пожалуйста! Никогда не забуду это дело. Отсидел парень, сколько было положено. Поделился, что жена дождалась.

- Что самое трудное в прокурорском деле? Не отношения ли с властью?

- Если и прокурор, и глава с умом, эти отношения не должны искрить, потому что цель, задача у того и другого одна: у власти – чтобы в городе нормально жилось, а у прокурора – обеспечить состояние законности. Работала, когда Владимир Георгиевич Сорокин в разные периоды был главой. Мыслили в унисон. Бывало,  побухтит, повозмущается, но коснись замечаний – «Андреевна, сейчас подлечу, всё сделаем!». Когда получал представление за нарушения, тут же старался всё исправить.

- Очень современно рулил городом, казалось, обнимал необъятное, столько идей было, дел.

- От болезней никто не застрахован, в данном случае, пожалуй, человек надорвался – сам не знал ни выходных, ни праздников, и подчинённых к такому ритму приучал.

- А может, так и надо работать людям при чинах?

- Вот ты говоришь – в чём трудность работы прокурорской. В том, чтобы правильно выстроить отношения. Есть коллеги, которые с представителями власти общаются очень тесно не только в силу исполнения должностных обязанностей, а вместе – на рыбалку, на праздники. Этого не должно быть, потому что когда надо будет спросить, начнутся проблемы.

- Так недолго себя вовсе от людей и общения изолировать!

- Нет, на городской праздник по приглашению я всегда пойду. Посижу, пообщаюсь, но только и всего! Всю жизнь так себя держала. Даже коснись друзей-приятелей - ни разу в жизни никто ничего не просил. Знаете, если доктор – каждый к нему со своей болячкой. А у нас это не принято. Доктор, ты, педагог, прокурор – про работу при встречах ни-ни. Они мне лишь иногда рассказывают, что кто-то, бывает, обратится – ты же общаешься, спроси то и то. Отвечают, вам надо – ступайте на приём. Родственников мы не выбираем. А друзей имеем возможность выбрать по душе и другим качествам.

- Какие дела врезались в память, что не забудется?

- Противостояние с главой города Пустошиловым, которого в итоге лишили возможности занимать руководящие должности на определённый срок. Это было делом чести – отстоять свою позицию и доказать, что в городе не может быть не главным закон. 

- Вы как по лезвию шли. Мы не знали подробностей, деталей, но чувствовали это.

- Хватило у меня благоразумия не ступить тогда на тропу войны. То есть пререкаться, со злом полемизировать. Я выбрала корректный, холодный стиль поведения, несмотря на выпады в свой адрес. Будь то сессия горсовета, коллегия администрации – на всё реагировала спокойно, без истерик. И своим сказала: спаси и сохрани, работаем, как ни в чём не бывало. Пусть говорят и пишут что угодно.

Горжусь делом, когда в конце 80-х поддерживала обвинение в суде о хищении в особо крупных размерах по предварительному сговору группой лиц, которые воровали  латекс с комбината «ИСКОЖ». Группа была из 12 человек, они получили огромные сроки.

Горжусь, что скомплектовала коллектив черногорской городской прокуратуры - работоспособный, интересный, продвинутый. В Абакане пришла на должность – смотрю, там каждый сам себе. Ничего, в конце концов всё сложилось.

- Не секрет, что Черногорск славился как боксёрско - криминальный. Вы как это видели через дела, лица, приговоры?

-Когда приехала в черногорскую прокуратуру в июле 82-го, пришла на работу вся такая фильдеперсовая, в вельветовой юбке, модная - только что вернулась из Германии – с исторической родины.

Встретили: «Ну что, наотдыхалась? Вот тебе кабинет. Несите ей дела!». И на огромный стол их – бух!  А дела – одни убийства и изнасилования. Жестокие, ужасные, кровавые преступления. Почти все обвиняемые – «химики» - в городе три спецкомендатуры действовало. Я жила на ул. Красных партизан, садилась на автобус, чтобы добраться до работы, – а там пьяные, грязные, мат на мате. Помню, стою, боюсь даже шелохнуться. Как увижу, что кого-то допрашивала свидетелем – вообще, мама родная! Было жутко.

- Это восьмидесятые. А потом организованная преступность подняла голову, кто не помнит рэкетиров с их предложениями о «крыше»?

- Закрывали «братков» на 30 суток, как разрешалось законом. Одному говорю – ты опять здесь?

- Андреевна, запарился!

Через пару дней снова видимся. Шучу:

- Так тебе здесь спокойнее!

- С одной стороны – да, лишний раз не наозорую, - отвечает.

Вроде, обыкновенные люди, легко было общаться, но какие страшные на их счету преступления!

Как бы то ни было, организованная преступность в Хакасии не приобрела такого массового характера, как в других регионах страны. Было минимальное количество заказных убийств. Из Красноярска, Кемерово руководители бандгрупп пытались сюда вторгнуться, да их не пустили. Плотно поработали сотрудники МВД, ФСБ. Перекрывались каналы общения, их ловили на мелочах, изолировали.

Из  других субъектов сюда возили людей в колонии, в том числе с Кавказа, с союзных республик. Они здесь пытались, простите, «мазу держать». А нам это надо? Своих «умников» немеряно. Так вот, если в колониях европейской части страны, в Западной Сибири были массовые беспорядки, здесь – нет. Что касается недавнего конфликта в  35-й колонии, считаю, ответственные лица расслабились. И тут же получили!

- Начиная с 90-х, полились речи о необходимости построения правового государства. Как видите, к сегодняшнему дню мы к чему пришли в этом плане? Чего удалось добиться?

- В целом государственная машина работает нормально, начиная с главы государства до руководителей-исполнителей на местах. Ты вспомни из фильмов, председателем сельсовета кого ставили? Мужика, у которого четыре класса образования. О какой правовой культуре могла идти речь? О каких нормативно-правовых актах, соответствующих закону? О каком соблюдении трудового, бюджетного или гражданского законодательства? Теперь к руководителям, муниципальным служащим предъявлены высокие квалификационные требования. Да и обычные люди стали грамотнее – если есть желание,  можно получить элементарные навыки по различным отраслям права. В помощниках – интернет, лекции, да и прокурорские дают не просто информацию, они тем самым разъясняют, предупреждают. Другое дело – кто-то изучает законы, чтобы быть-слыть законопослушным, другие же ищут лазейки, чтоб «у меня б всё было и ничего за это не было».

- А кто-то жалуется – работы нет, вот и воруем.

- Работы нет у тех, кто не хочет трудиться, я всегда так говорю. Разговариваю со слесарем-сантехником, тот сетует, что никуда не может устроиться. Я ему – у тебя что, редкая специальность, ты эксклюзивный мастер в какой-то неземной области?

Тогда он в ответ: «А что я буду за 15 тысяч горбатиться?» Человек изначально выбирает… тюрьму.

Тем не менее, правовое государство развивается и со временем должно достичь нужных высот, каковым должно быть. То, что не все исполняют законы, не значит, что мы живём не в правовом поле.

- Коррупция процветает, хотя ответственность ужесточается…

- Когда такое было, как сегодня в Хакасии, когда настолько титулованных людей разоблачают за взятки, да в таких размерах. К неприкасаемым прикасаются, преступления выявляют.

В то время, когда в Хакасии проблема с лекарствами, когда ценники на препараты одни из самых высоких в Сибири, и при этом кивают, что денег нет, что средства из федерации на льготные препараты не поступают, на самом деле вскрываются факты о махинациях на этом фронте.

- На ваш взгляд, что это в психологии людской? Твой предшественник сел, а ты пришел и промышляешь тем же самым?

- Безнаказанность. Один раз выгорело, не попался – можно ещё. Всё как у обыкновенных преступников – не попался, снова пошёл «на промысел».

- Наверное, с годами место жалости у вас заняла профессиональная холодность? Отстранённость?

- Тех, кто совершил преступления, не жалко. Жалею их родственников – мам, жён, детей, потому что они страдают. С другой стороны, не раз говорила – вы родственника оплакиваете – в тюрьму попадёт, а мать убитого вашим сыном или мужем человека больше никогда его не увидит и не обнимет. Как она себя чувствует?

- Были моменты, когда что-то не получилось?

- В целом жизнь удалась, трудовая деятельность получила оценку на уровне Президента России, генерального прокурора, Главы Правительства Хакасии, это предмет гордости. Единственное – личная жизнь не сложилась. Наверное, работа поглотила, забрала всё время. Какой мужик вытерпит?

- Зато есть дочь, которую не удалось поставить на юридические рельсы, Ирина выбрала журналистику, «почуяла» своё, следим за её победами в творческих конкурсах. Так вот, есть мнение, что воспитать человека невозможно. Он как родился со своим характером, упрямством, под своими звёздами – так и шагает по жизни. Как, на примере дочери?

- Она по знаку зодиака скорпион, самый настоящий. Как решила, так и сделает. Пусть у неё достаточно такта и воспитанности, чтобы не идти напролом, но своего добьётся. Воспитанием я занималась мало, она воспитывала себя сама. Помню, в третьем классе Ира получила, накануне своего дня рождения, «двойку». Я только и сказала: «Ещё раз – и будет тебе открыт путь в школу, где учатся двоечники, пойдём туда».

- Я поняла, - был ответ.

Больше никогда за оценки её не ругала и уроки не проверяла.

А на днях, позабыв об этом, обсуждая проблемы внучки-шестиклассницы, советую: «Ира, ты проверяй, как уроки делает, что и как».

- Мама, ты о чём? Ты ведь меня до такой степени не контролировала! То есть у неё те же установки. И свой характер.

- Ваш отец – ссыльный с Поволжья, с непростой судьбой. Это  национальное - пунктуальность, чёткость, требовательность?

- Не знаю, это национальные черты или приобретённые качества, но терпеть не могу бардак ни на столе, ни в квартире, ни в голове. Всегда подчинённым говорила: беспорядок начинается в мозгах, когда захламлены стол и кабинет, когда не можете найти, где какой документ лежит. Вы должны раз в месяц капитально убирать «залежи»! Пунктуальность? У нас всё по времени, попробуй куда-то опоздать!

- У многих людей со стержнем есть чёткие, отточенные жизнью личные правила.  Какие они у вас?

- Красиво сформулируй – не делай людям пакостей, и они тебе не сделают того же самого в ответ. Терпеть не могу враньё. Начнёшь лукавить – будет хуже, чем думал.

- А теперь по-Высоцкому: «Я не люблю»…

- Оголтелого критиканства. Это так просто – разносить в пух и прах всё и вся. А на мой взгляд, каждый, кто видит какой-то недостаток, чью-то недоработку, упущение, должен предложить, как решить проблему. К тому же, каждому на своём месте нужно выкладываться полностью. И тогда обязательно почувствуешь, что есть твой вклад в развитие города – в экономику, благоустройство, в воспитание детей или, как в нашем случае, в обеспечение законности.

- Что в душе сегодня – больно, что рабочего стола нет? Пенсионер – слово неласковое?

- Психологически готовилась дать дорогу молодому поколению, чтобы они могли осуществить то, что задумано, реализовать себя. Хотя, конечно… как кусок сердца оторван. Зато буду наслаждаться внуками … и никуда не торопиться!

 

Досье

Ольга Андреевна Бауэр родилась в селе Закемь Казачинского района Красноярского края.

Окончила Красноярский госуниверситет в 1978 г.

В органах прокуратуры РХ с 1978 г.

Работала стажером следователя, следователем и старшим следователем прокуратуры Алтайского района, помощником и заместителем прокурора Черногорска, прокурором Черногорска, Абакана.

Награждена медалью ордена «За заслуги перед Отечеством» II степени, нагрудным знаком «Почётный работник прокуратуры РФ», почётной грамотой Генерального прокурора РФ, медалью «Ветеран прокуратуры», орденом «За заслуги перед Хакасией».

Марина КРЕМЛЯКОВА

 

Школьное сочинение о маме Ирины БАУЭР

Мама – это любовь,

это жизнь, это Я

ПРОЛОГ

… Очень трудно писать о маме, очень… Может быть, потому что она никогда не выходит на первый план, не занимает главного места ни в художественных произведениях, ни (как бы страшно это не звучало) в нашей жизни. ОНА – всегда лишь фон, основа, корни чего-то, которые глубоко спрятаны и не видны на поверхности… но ведь благодаря этим «корням» мы и существуем – живём на земле… и потому мне захотелось создать, сотворить что-то такое, где главным был бы образ матери, а всё остальное – лишь его фоном.

1937 год

Белая, нескончаемая стена. Серая вереница людей. Там – за стеной, их боль, их печаль, их надежда и любовь. А здесь – они, жёны, сёстры, братья, отцы, но в основном – матери. Они тут самые терпеливые, они простояли на колючем ветру уже не один час. Давно онемели от холода их руки и ноги, покрылось коркой лицо, и сердце бьется уже через раз. Но если для того, чтобы увидеть сына или дочь, им надо будет простоять ещё сутки, они, не задумываясь, останутся у этой стены и будут ждать.

Они уже знают друг друга в лицо, здороваются друг с другом, случайно встретившись на улице. И они не боятся клейма матери «врага народа». Ведь материнское сердце знает, что её дитя не виновно… А впрочем, если и виновно, какая разница? Он – ребёнок, он плоть от плоти, он – их жизнь, их судьба, а судьбу нельзя винить…

Мать будет много лет ходить сюда, она запомнит каждую выбоину на дороге, каждый камушек, сколько шагов отделяют её от тюремных ворот – от её ребёнка. Она будет знать, что нужно дать надзирателю, чтобы тот передал письмо или посылку её кровинушке… - она пройдёт через всё. И даже тогда, когда её муж будет окольцован такой же стеной, она пойдёт сначала к сыну, ведь она – МАТЬ.

1941 год

Большой рыжий немец, постукивая прутиком по начищенному сапогу, пританцовывающей походкой подошёл к небольшой хате-мазанке и, кашлянув, пнул дверь ногой.

- Эй, козяин дома? – пролаял он на ломаном русском.

- Дома, чего тебе? – спокойно ответила русоволосая женщина, поглаживая одной рукой такие же, как у неё, русоволосые головки ребятишек.

- Кушать давай! Яйки давай, масло, всё давай! А то всех пух-пух! - и наставил автомат на детей.

- Нету у меня, родимый, нету ничего, сами впроголодь живём!

- Врёшь! Сейчас моя стреляйт будет!.. А ну! - стащил он самую маленькую с лавки.

- Не дам, не дам, пусти! – истошно закричала мать, вцепившись в своего ребёнка. – Бери, что хочешь, всё забирай. Детей не трогай! – молила она палача.

- Млеко, яйко неси! А то всех! – не понимал или не хотел её понимать немец.

Женщина заметалась по комнате, опрокидывая пустые горшки с полок и показывая солдату.

- Нету ничего, милый. Нету! Пощади, не тронь детей, голубчик. Что они тебе сделали, чем помешали?.. Изверг ты рода человеческого!.. Ну хочешь, убей меня! На, на, стреляй!!! Лучше дети без матери, чем мать без детей.

Женщина уже ничего не боялась, главной её задачей было отвлечь внимание карателя от детей и дать им возможность убежать, спрятаться.

- Ну что, боишься? Сукин ты сын, трусишь, гад? – кричала мать, встав под дуло автомата и закрыв собой детвору: - Хочешь, я тебе сейчас плюху закачу? Хочешь? Н-на, получи, за…

Разорвавшая воздух и сердце матери автоматная очередь заставила женщину замолчать.

А во дворе, под окном хаты, стояли три маленьких человечка. Испуганно тараща друг на друга глаза, они думали, что их сильная и добрая мама стукнула чем-то злого дядю, и это он своим падением произвёл такой страшный звук.

1999 год

Она гладила камень, рукой ощущая его холод. У её сына был такой же – холодный, белый, красивый лоб.

Сын был очень красивым и крепким, поэтому его призвали в элитные войска. Он был лучшим среди всех, поэтому его отправили в «горячую точку». Она не стала никуда писать и жаловаться. Надо, так надо, ничего не поделаешь.

Она не плакала и не кричала. Провожая его, верила, что вернётся, что она будет гордиться им.

Потом были долгие месяцы ожидания. И праздники, когда приходили весточки. Как гордилась она, когда сын получил первую награду, как ждала его домой!

Дождалась. Привезли. Лежит теперь ТАМ.

… Нет, нет, она не плачет. Нет, это просто соринка. Она никого не проклинает, не ругает. Она простила, как простила Божья матерь мучителей сына своего, ибо не ведали они, что творили.

     ЭПИЛОГ

Мама – это невнятное чмоканье младенческих губ.

Мама – это шелест растущей травы весной и снегопад зимой.

Мама – это радуга после дождя.

Мама – это островок добра в жестоком море.

Мама – это любовь, это жизнь, это Я.

«ЧР» №53 от 11 июля 2017 г.

 

Новости по теме: