Вот-вот мы отметим столетие первого этапа великой революции 1917 года. За это время были написаны тысячи книг, сняты тысячи фильмов, посвященных тем эпохальным событиям. Казалось бы, что ещё можно добавить к пониманию революций 17-го года? Однако, вглядываясь пристально в существующие сценарии, ловишь себя на мысли, что уж слишком схематичные картины получаются, которые никак не в состоянии полноценно обрисовать события того времени.
По сути, сегодня существует три версии развития революции 1917 года.
Первая – советская. Согласно ей, царская Россия была довольно мрачным государственным образованием, которое подавляло основную массу населения, благодаря чему лишь немногие избранные могли жить полноценно. Именно поэтому Российская социал-демократическая рабочая партия большевиков во главе с её лидером Владимиром Лениным решила взять власть в свои руки, в результате чего произошла Великая Октябрьская социалистическая революция. Про февральский переворот здесь упомянуто лишь вскользь, как о чём-то несущественном и неважном. А последовавшая затем гражданская война явилась результатом нежелания царских белых генералов и их приспешников отдавать власть в руки рабочих и крестьян. Что белая армия была монархической, мы все помним ещё с детства из старой песни:
Белая армия, чёрный барон,
Снова готовят нам царский трон.
Но от тайги до британских морей
Красная армия всех сильней!
Второй сценарий революции 1917-го – современно либеральный. Его суть в следующем: прекрасно жила и развивалась царская империя, богата и добра она была, пока вдруг в феврале 1917-го не случилась какая-то непонятная заварушка, в результате чего кто-то сверг царя. А в октябре власть окончательно взяли в руки злобные большевики, которые разрушили всю экономику, культуру, затопили Россию в крови, уничтожили православную веру и растеряли половину территорий.
Третий вариант в целом мало отличается от второго, за одним исключением – здесь чуть поподробнее идёт речь о февральской революции, наконец-то её признают, но сводят чуть ли не к тому, что она была результатом помощи императору Николаю Второму перейти на более современное демократическое правление со стороны прогрессивных сил интеллигенции. И всё бы ей удалось, жили бы получше, чем в Европе, если бы опять не злобные большевики, которые свергли добродушное Временное правительство.
Все три версии, увы, объединяет одно – серьёзная подтасовка фактов и прямая ложь. Впрочем, на мой взгляд, хоть к советским историкам и немало претензий, всё же их версия была наиболее близка к реальному положению дел. Зря они только февралистов низвели на уровень незначительный, чуть ли не анекдотичный (вспомним хотя бы побег Керенского в женском платье).
Рискну представить своё видение тех событий, а с учётом того, что большинство из нас наиболее плотно знакомо с советской версией той поры, то опираться стану исключительно на антисоветские источники.
НАКАНУНЕ
Итак, тезис первый – накануне революций 1917 года Россия переживала небывалый промышленный подъем, в сельском хозяйстве всё было настолько в порядке, что Российская империя кормила пол-Европы. Жизнь населения была если не вполне счастливой, то довольно безбедной.
Однако один из инициаторов создания монархической организации «Всероссийский национальный союз» Михаил Меньшиков писал в 1909 году: «С каждым годом армия русская становится всё более хворой и физически неспособной... Из трёх парней трудно выбрать одного, вполне годного для службы... Плохое питание в деревне, бродячая жизнь на заработках, ранние браки, требующие усиленного труда в почти юношеском возрасте, — вот причины физического истощения... Сказать страшно, какие лишения до службы претерпевает иногда новобранец. Около 40 процентов новобранцев почти в первый раз ели мясо по поступлении на военную службу».
По статистике умирало 43 процента детей в возрасте до трёх лет. Как писал эмигрировавший в 20-х годах на Запад великий философ Питирим Сорокин, на одного врача приходилось по 30 тысяч населения, и не в городах - в сельской местности. То есть, по сути, доступность врача была нулевой.
В довершение ко всему Первая мировая война окончательно оголила деревни, забрав из семей самую работоспособную часть крестьян. Недаром были массовыми хлебные бунты, крестьянские волнения.
Известный белый генерал Антон Деникин писал в «Очерках русской смуты»: «Безудержная вакханалия, какой-то садизм власти, который проявляют сменяющиеся один за другим правители распутинского назначения, к началу семнадцатого года привели к тому, что в государстве не было ни одной политической партии, ни одного сословия, ни одного класса, на которое могло бы опереться царское правительство. Врагом народа его считали все. Пуришкевичи и Чхеидзе, объединенное дворянство и рабочие группы, великие князья и сколь-нибудь образованные солдаты».
В «Пути русского офицера» Деникин дополнял: «Гражданскую войну и ее исход нельзя понять, не вдумавшись в состояние русского общества накануне первой мировой войны и революции. Основной чертой этого общества был раскол на три части. Это были: традиционная власть и консервативные элементы, ее поддерживавшие; общественность, в свою очередь расколотая между либеральными и многообразными социалистическими течениями, и народ, который уже утратил беззаветную преданность трону, но лишь в малой мере воспринял идеологии и программы общественности».
В «Дневниках» Михаила Пришвина, выпущенных в свет только в нынешнее время, довольно подробно говорится о волнениях в деревне, о том, как крестьяне жгут усадьбы, отбирают имущество помещиков, и это – важно – в то время, когда большевистская партия была еще в младенческом состоянии. В феврале 1917 года её общий состав насчитывал всего 24 тысячи членов!
И на этом фоне обнищания страны – дикое, безграничное взяточничество. Всем интересующимся историей нашей страны я рекомендую почитать книгу Ивана Кулаева «Под счастливой звездой». Она интересна, с одной стороны тем, что написал её русский промышленник-миллионщик, в деталях знающий капиталистические реалии того времени, а с другой тем, что Иван Васильевич – наш земляк, ему принадлежали золотопромышленные прииски в Хакасии. В частности, он довольно резко отзывается о политике Столыпина в Сибири, как верхоглядской и не связанной с истинным положением вещей. Также купец удивляется тому разгулу воровства, взяточничества в империи, которое царило в те годы.
«В Харбин был назначен сенатор Кузьминский. Этот сенатор, будучи в Харбине, допрашивал, в числе других лиц, и меня. Он обратился ко мне с вопросом: известно ли мне, что в интендантстве брали взятки, и кто брал таковые? На эти вопросы я категорически заявил сенатору, что взятки в интендантстве брали все, от малого до великого: без этого никакие сделки не совершались».
Один из немногих монархистов, так как монархическая партия в предреволюционные, а особенно в послереволюционные годы была весьма малочисленна, барон Алексей Будберг и вовсе писал в «Дневнике белогвардейца»:
«Русская власть пожинает ныне плоды многолетнего выматывания из народа всех моральных и материальных соков; высокие чувства не произрастают на таких засоренных нивах; забитый, невежественный и споенный откупами и монополией народ не способен на подвиг и на жертву, и в этом не его вина, а великая вина и преступление тех, кто им правил и кто строил его жизнь (и это не Цари, ибо они Россией никогда не правили)».
ЗРЯ ЗАБЫЛИ ПРО ФЕВРАЛЬ
Таким образом, видно, что накануне февральских событий в стране отнюдь не существовало благополучное положение. Напротив, война, бедствия, голод, казнокрадство, социальное расслоение достигло кризисной планки. Недаром 26 февраля в Петрограде на массовую забастовку вышло более 300 тысяч человек, почти 80 процентов рабочих столицы. И этим быстро воспользовались либеральные политические силы, которые в союзе, подчеркну, с офицерами царской армии, совершили революцию, не просто отстранив от власти императора Николая Второго, но и потребовав подписать у него отречение от престола. Что, под нажимом своих министров, генералов, присягавших ему на верность, глав церкви, император и сделал. После чего именно Временное правительство арестовало Николая Второго.
А большевики… Большевики в это время не играли совершенно никакой роли. Одни скрывались по заграницам, другие находились в ссылке.
После принятия на себя полной власти Временное правительство (ВП) стало править, согласно разумению. А какое оно могло быть у книжной интеллигенции? Естественно, книжным, и в реальности приказы воплощались совершенно не тем образом, что мнились интеллектуалам.
Приказ номер один – по сути в считанные недели развалил армию. Ведь теперь можно было игнорировать офицеров, обсуждать приказы, и нелепость данных директив понятна всем, даже не служившим в армии, но только не членам ВП.
Именно поэтому в августе 1917 года генерал Корнилов поднял военный мятеж, уже во второй раз нарушив присягу, но поезд уже ушёл, и изменить положение не удалось. Россия стремительно катилась под откос.
Алексей Будберг писал в октябре 1917-го: «Анархия и погромы разливаются по стране широкой волной; реальной власти нет, ибо разговоры и резолюции это не власть; сил и средств борьбы с анархией нет и им неоткуда явиться».
По отношению к членам ВП он не скупится на язвительные, саркастические формулировки: «Главкоштабные младенцы… Лунные люди, политические марсиане, совершенно не знающие русского народа, продолжают мечтать».
В 1918 году вышел сборник статей «Из глубины», авторами которого были ведущие российские мыслители, те, кто в скором будущем отправились в изгнание из Советской России на «философском пароходе». Этих-то людей сложно заподозрить в симпатиях к большевикам, тем примечательнее их заявления об организаторах февральской революции.
Но что же мы встречаем в сборнике? А. С. Изгоев в статье «Социализм, культура и большевизм» пишет: «Для будущности России важно, чтобы социалистической и радикальной интеллигенции не дано было возможности переложить на одних большевиков идейную ответственность за крах всей системы идей <…> в области идей должно быть твердо установлено, что между большевизмом и всеми леворадикальными и социалистическими течениями русской мысли существует тесная, неразрывная связь. Одно влечет за собой другое. Русские социалисты, очутясь у власти, или должны были оставаться простыми, ничего не делающими для осуществления своих идей болтунами, или проделать от а до ижицы все, что проделали большевики. Когда большевики на этом настаивают, они неопровержимы. Это оказалось истиной в 1917–1918 гг. Это истинно и для будущего».
А вот выдержка из публикации В. Н. Муравьева «Рев племени»: «Революция произошла тогда, когда народ пошел за интеллигенцией. И в том, что революция приняла такой вид, виновны не одни большевики, но вся интеллигенция, их подготовившая и вдохновившая. Все поведение интеллигенции руководилось именно убеждением в необязательности и безответственности ее собственных мыслей».
Ему вторит И. А. Покровский в статье «Перуново заклятье»: «Кошмар пока растет и ширится, но неизбежно должен наступить поворот… Народ скажет еще свое слово! Но как будете жить дальше вы, духовные виновники всего этого беспримерного нравственного ужаса? Что будет слышаться вам отовсюду?»
ЗА ВЕРУ, ЦАРЯ И ОТЕЧЕСТВО?
Ещё один момент, который хотелось бы затронуть – это обвинение в богоборчестве и уничтожении церквей большевиками, их полная, безраздельная и единоличная ответственность за это.
Царящая ныне точка зрения на вероисповедование в царской России гласит – народ был безусловно воцерквлённым и православным, вера являлась стержнем всей жизни, но всё испортили большевики, отлучили людей от церкви, разрушили храмы и убивали священников.
Этот тезис настолько распространён, что кажется смешным его опровергать. Но всё же рискну.
Итак, в статье «Героизм и подвижничество», опубликованной в 1909 году, религиозный философ Сергей Булгаков писал: «Нет интеллигенции более атеистической, чем русская. Атеизм есть общая вера, в которую крещаются вступающие в лоно церкви интеллигентски-гуманистической, и не только из образованного класса, но и из народа. Нет более важного факта в истории русского просвещения, чем этот».
Антон Деникин в «Очерках русской смуты» вспоминает такой примечательный эпизод: «Один из полков 4-ой стрелковой дивизии искусно с любовию, с большим старанием построил возле позиций походную церковь. Демагог поручик решил, что его рота размещена скверно, а храм-это предрассудок. Поставил самовольно в нем роту, а в алтаре вырыл ровик для... Я не удивляюсь, что в полку нашелся негодяй офицер, что начальство было терроризировано и молчало. Но почему 2-3 тысячи русских православных людей, воспитанных в мистических формах культа, равнодушно отнеслись к такому осквернению и поруганию святыни?»
Словом, выходит, что не только, а возможно, даже не столько большевики виноваты в вероотступничестве, сколько в целом сложившееся в то время положение в стране. К слову сказать, в воспоминаниях Константина Паустовского также не раз встречается не просто богоборческий мотив, а конкретные рассказы о том, как разбойники-крестьяне громили скиты, убивали священников.
И самое главное, о чём нынче предпочитают умалчивать, – это позиция Церкви в событиях 1917 года. А ведь это крайне существенная деталь общей картины.
Итак, несмотря на некоторое отступничество от церкви, всё же основная масса населения России того времени была верующей и слова священников были крайне весомыми аргументами в любых спорах. По мнению, историков, если бы в феврале 1917 года Церковь поддержала императора Николая Второго, то не было бы ни революций, ни отречения от трона. Однако именно Церковь сдала царя революционерам.
Напомню, в разгар забастовок 26 февраля обер-прокурор Жевахов предложил председателю Святейшего Синода митрополиту Киевскому Владимиру выпустить воззвание к населению в защиту монарха. Митрополит отказал.
27 с аналогичным предложением к Св.синоду обратился обер-прокурор Раев. Однако и в этот раз Синод отклонил инициативу. При этом католическая церковь тогда обратилась к своим прихожанам, заявив, что отлучит от церкви всякого, кто примкнёт к революционерам.
Свержение царя и его отречение от власти совершенно не возмутило Церковь. Митрополит и архиепискеопы не только не предали анафеме революционеров, свергших не просто царя, а и помазанника божьего, но и с радостью приняли этот акт!
На торжественном заседании Святейшего Синода 4 марта митрополит Владимир, архиепископы Черниговский Василий и Новгородский Арсений обратились с приветственным словом к новому обер-прокурору и члену Временного правительства Владимиру Львову. Митрополит Арсений заявил, что «революция дала нам свободу от цезарепапизма»
И тут же из зала заседаний Синода в архив вынесли царское кресло, что характерно – выносили императорскую реликвию обер-прокурор Львов и митрополит Владимир.
Таким образом, церковь, которая могла предотвратить нарастание революции в России, прямым образом запретив участвовать в ней населению, по сути, сама сдала царизм в архив, благословив революционеров на перестройку страны. Церковь, которая присягала на верность царю, предала его, отрекшись в те февральские дни. При этом уже 7-8 марта, меньше чем через неделю после вынужденного отречения последнего императора России от власти «Синод издал определение, по которому всему российскому духовенству предписывалось: «Во всех случаях за богослужениями вместо поминовения царствовавшего дома возносить моление «о Богохранимой державе Российской и благоверном Временном правительстве ея» - пишет в книге «Духовенство русской православной церкви и свержение монархии (начало xx в. — конец 1917 г.)» Бабкин М.А.
Да, и тогда были священники, не подчинившиеся Синоду, продолжавшие упоминать в молитвах царя, но их роль не была значительной. Священный Синод изъял из триады «За Веру, Царя и Отечество» одну из составляющих.
Так что, как можно увидеть, история, официально представленная нам, весьма отличается от истории реально существующей. И это, если только ограничится изучением первоисточников «белого» характера.
Валентина СОСНОВСКАЯ. "ЧР" №15 от 28 февраля 2017 г.