- Привет! Ну что, купил своей подарок? Смотри, не забудь, а то мало не покажется…
- И не говори. Приду без цветов - так лучше вообще домой не являться.
Из разговора двух мужчин у цветочного киоска в канун 8 марта.
В тот же день немногим позже беседа на автобусной остановке.
- Нет, ну вот на кой придумали это дурацкое равноправие, - чрезмерно молодящаяся дама преклонных лет, нервно рылась в сумочке, придерживая рукой здоровенную хозяйственную авоську. – Да еще и 8 марта выдумали. Тащи теперь, поляну накрывать, не дай бог забудешь - муж со свету сживет!
- Это точно, такая ж ерунда. Кому сдалась дурацкая революция, жили бы сейчас как люди - утром служанка кофе в постель, вечером на бал. Супруг приходит: «Ах, милая, как вы просили ананасы с плантации привезли», а я ему: «Милорд, мне надоели ваши ананасы!». Тут же, как лошадь пашешь, и хоть бы кто спасибо сказал! – согласно поддержала приятельницу женщина, которая, судя по всему, уже давно плюнула на то, чтобы выглядеть элегантно, и оправдание ведь есть – она работает, ей некогда по салонам бегать! Вот была б она графиней, тогда другое дело…
Кто из нас не слышал подобные разговоры, а то и не вел сам? Мол, вот в старые, добрые, патриархальные времена все было иначе, лучше, добротнее. Ну и что домострой? Зато всегда при муже, налево он не бегает - церковь не позволяет. Деньги зарабатывает, да в дом несет, ну а жена детей рожает, за хозяйством следит, ну и бюджетом семейным распоряжается, а как же иначе!
Причем подавляющее большинство таких ревнительниц старинных традиций отчего-то видят себя, попавших в прошлое, как минимум в роли столбовой дворянки. Богатство, прислуга, балы и никаких хлопот. То, что по данным переписи 1897 года в европейской России 86 процентов населения – крестьянство, проплывает как-то мимо сознания мечтательниц. Да и оставшиеся 14 процентов это ведь не знать, а купцы, мещане, рабочие, духовенство. И только порядка одного процента жителей России входили в состав заветного дворянского сословия.
Так что, скорее всего, оказались бы эти дамочки не в графских покоях, а в темной избе или курятнике.
Впрочем, и тут послушаешь иной раз мечты о прошлом, и умиляешься.
- Ну и что, ну и была бы деревенской девчонкой, поди б нашла как замуж за купца богатого выйти! – сказала мне не так давно знакомая, когда мы разговорились на тему, к чему был весь этот сыр-бор из-за «женского вопроса».
И так ей ясно представилась буколическая картинка, как пасет она в нарядном сарафане овечек на лугу, и проезжающий мимо лорд не может оторвать глаз от юной красавицы, тут же сажает ее в седло, увозит в замок и делает своей «женой».
Правда невдомек, что лорд жениться бы и не подумал, в лучшем случае надел бы пояс верности да запер в башню понадежнее – это если и вправду влюбился, всякое ж бывало. Но скорее всего, после «женитьбы» отправил бы опозоренную девицу восвояси, а там хоть в дом под красным фонарем, хоть в омут - ему уж дела нет.
Ведь как ни крути, а лишь совсем недавно женщина получила право не только носить штаны, ругаться матом и изучать физику, но и просто иметь статус «существа равного мужчине». И это не ерничество, не анекдот, а реальность.
Помните в «Преступлении и наказании» Достоевского есть такой эпизод: Разумихин предлагает Раскольникову помочь ему в переводах книг с иностранных языков, мол, платят неплохо, можно на обед заработать, и говорит:
- Вот тут два с лишком листа немецкого текста, - по-моему, глупейшего шарлатанства: одним словом, рассматривается, человек ли женщина или не человек? Ну и, разумеется, торжественно доказывается, что человек.
Да, Достоевский весьма ехидно отзывается о теме научного изыскания, но ведь ее всерьез поднимали ученые и 19 века, да и 20-го. Далеко ходить не надо, был такой философ Отто Вейнингер, его книга «Пол и характер» популярна и сейчас. Между тем, автор определенно утверждал, что «женщины, как биологический вид, гораздо ближе к цветам, чем к людям». К слову сказать, сегодня в интернете довольно активно действуют сообщества имени этого мыслителя, и там по-прежнему обсуждается вопрос, насколько можно женщину считать полноценным человеком.
К сожалению, благодаря лубочному изображению кинематографом женской доли в прежние времена, сложилось впечатление довольно-таки приятной и беззаботной жизни. Причем романтический ореол осветил не только принцесс да графинь, хотя их жизнь отнюдь не была легка и безоблачна, но и крестьянок! Даже их с по-настоящему тяжкой и беспросветной долей умудрились представить в выгодном свете. Тут тебе и «Бедная Настя», и «Барышня-крестьянка», ну как же не позавидовать!
А вот что били этих крестьянок смертным боем, об этом речи не идет. Что пахали они похлеще ломовых лошадей - скот-то хозяин берег, а бабу зачем? Сдохнет, новую заведем, и все дела.
Приведу в пример пару характерных эпизодов, которые хорошо иллюстрируют «джентельменское отношение».
«Картина была ужасная. И прокурорский надзор и полиция видали всякие виды, а тут все отступили в ужасе. Несчастная женщина, провисевшая в ремнях трое суток, находилась в полусознательном состоянии и ничего не могла отвечать. Ее прямо отправили в городскую больницу. Кожин присутствовал при всем и оставался безучастным.
- Будет тебе два неполных!.. - заметил ему Ермошка. - Еще бы венчанная жена была, так другое дело, а над сводной зверство свое оказывать не полагается».
Дмитрий Мамин-Сибиряк «Золото». Время, о котором идет речь, – вторая половина 19 века. А это уже начало 20-го, цитата из «Повести о детстве» Федора Гладкова:
«А иногда, в часы обид и озлобления против деда или братьев, отец бил ее походя.
И ночью не раз слышал я, как он шептал ей виновато:
- Разве это я бью? Обида бьет. Моготы нет... Убежал бы на край света... Я - как батрак у отца-то! Хуже работника: слова не скажи. Скоро к барину в кабалу пошлет. Володимирыч-то правду говорит...
Мать всхлипывала и молчала».
При том замечу, что эпизоды в книгах не главные, проходные, так для связки между более важными картинами. Тем ярче говорят они о том, что отношение к женщине как к бессловесной скотине, которую можно бить, можно убивать, было обыденным. Более того, такое положение свойственно не только Российской империи - в просвещенной Западной Европе или США ситуация была ничуть не лучше. Откройте книги Диккенса и Бальзака, Мопассана и Драйзера – то же самое.
Да, я специально привела примеры из литературных произведений, а не отчетов историков. И тому есть объяснение, о нем хорошо в свое время сказал Виктор Гюго в «Отверженных»:
«История пренебрегает почти всеми этими живописными подробностями, иначе поступить она не может: они затопили бы ее бесконечным своим потоком. А между тем эти подробности, несправедливо называемые мелкими, полезны, ибо для человечества нет мелких фактов, как для растительного мира нет мелких листьев. Именно из физиономии отдельных лет и слагается облик столетий».
И, быть может, учитывая это, нам все же стоит задуматься, какое большое дело совершила в прошлом армия прогрессивных мужчин и женщин, решившихся бросить вызов сложившемуся положению вещей. Добившихся того, что на баб стали смотреть как на людей, относиться к ним соответственно. И чуть более сотни лет назад, а точнее в 1910 году - таки устроили особый День, как знак того, что равноправие должно восторжествовать. А вы как думаете, не зря ли они это сделали?
Интересно
В 2007 году вышла в свет книга американского профессора права и адвоката Кэтрин МакКиннон «Человек ли женщина», которая пользуется большим спросом.
Валентина СОСНОВСКАЯ. «ЧР» №17-18 от 5 марта 2015 г.