У кого-то медовый месяц бывает лишь раз в жизни. А у Катцыных в последние 26 лет – так каждый год. К концу марта супруги начинают готовиться к событию, паковать узлы-чемоданы, чтобы отчалить из родного гнезда, что обустроено на одной из улочек в Аэродромном, в деревню, навстречу свежему воздуху, шальным ветрам-дождям, сумасшедшему запаху трав. Заранее готовят «наряды», главный аксессуар которых - шляпы с сетками. Без них пчеловодам не обойтись.
С главой семейства Юрием Николаевичем, получается, разговариваем «на дорожку». Отчитывая пушистого молодого кота, который, пристроившись рядом на диване, впился мне в бок когтями, объясняет:
- С нами поедет, разбойник, там ему воля будет!
- Где ж то место волшебное?
- Это село Алтай Алтайского района, что недалеко от хозяйств «Кирово» и «Россия». Обитаем там в домике, где мама жила. Народу много в селе было, когда я мальцом там носился. Позже в Белый Яр его перенесли, думали, попадёт в зону затопления. Осталась на том месте деревня, семей в шестьдесят. Выживают кто как может. Иных зелёный змий покусал, им ни до чего, другие хозяйство держат.
- А вас, значит, в семейное гнездо потянуло, где медовое дело и затеяли, так?
- Не совсем, хотя, кстати, мёдом в своё время матушка занималась. Сейчас понимаю, насколько примитивным, простеньким был её промысел. Тем не менее, на семью и знакомых мёда хватало. Когда я, весь из себя деловой да гордый, прокопчённый дымами заводов горожанин, приезжал в гости, она наливала в качестве гостинца с ведро запашистой полезной сладости… и на этом мои познания в медовом деле заканчивались. Работал в ту пору заместителем директора черногорского авторемзавода, запчасти добывал, со смежниками контачил, по стране колесил. А когда в государстве озаботились решением продовольственной программы (помните?), окунулся и в сельские хлопоты. Мы коллективом завода шефствовали над самым большим в Хакасии Первомайским конезаводом. Плюс к тому вели собственное хозяйство. Первыми в Черногорске сделали теплицу в тысячу квадратов, приобрели комбайны, трактора. Держали около 500 свиней недалеко от Усть-Абакана.
- Да ладно! АРЗ – и вдруг теплица, комбайны, свиньи?
- А ничего ж не было на прилавках, так что вполне нормально воспринималось, когда на своём предприятии рабочий мог взять под зарплату мясо, молоко, сметанку. На такие предприятия многие мечтали устроиться – хлебными считались, где не пропадёшь.
Работа подсобных хозяйств очень даже приветствовалась. А мощные предприятия, как наше, если за что-то брались, то делали это с размахом. К примеру, собрали бригаду рыбаков, чтобы ловить рыбу в ширинских озёрах. Улов записывали в план абаканского рыбзавода, а добычу направляли прямиком в рабочую столовую, плюс, опять же, выдавали под зарплату работникам. На той же волне и пчёл завели. Взяли в Идринском районе землю… да маленько просчитались. Там староверы жили, у них к земле особое отношение, бережное. Они её не перелопачивают, берегут плодородный слой, по собственной щадящей технологии обрабатывают. А тут мы – со своим уставом да в их монастырь. Уж не знаю, они тому виной или кто другой, но пасеку нам после пяти лет трудов отравили, все 150 пчелиных семей. Пчёл уничтожить – нечего делать. Это ведь та же муха, только чуть мощнее. Три следователя работали на месте, ковыряли-ковыряли, да так ничего и не нашли. А меня уже интерес разобрал насчёт медовых дел, хотелось окунуться в них глубже. Когда в очередной раз отправили на самолёте в Кисловодск за жужжащим хозяйством, приобрёл и себе несколько семей - решил попробовать, что к чему. И бегом в кабинет к директору Симонову:
- Анатолий Алексеич, дай мне хоть раз длинный отпуск, месяца полтора! Посижу с пчёлами, посмотрю, что это такое.
Он согласился, но с условием: «Сколь просижу! Если будем зашиваться, отзову!»
Уехали с женой Лидией Дмитриевной, которая тоже отпуск выпросила, в деревню, там, на ближайшем острове здоровенную солдатскую палатку водрузили, установили десяток ульев, которые я зимой сколачивал, поглядывая в книжки. Накосили травы, стащили её в «дом». Запах – голова кругом!
Через месяц директор звонит. Мол, хорош отдыхать, возвращайся на работу. Я пчёл оставил на мать, мол, скоро вернусь. Так и сделал – вскоре вернулся, так как с завода уволился. Директор, правда, сразу не поверил в реальность моей просьбы:
- Ты что, одурел? Пятидесяти ещё нет!
А я с тех пор уже 26 лет пчёлами занимаюсь. С женой вместе. Она чуть дольше меня на заводе продержалась, однако в конце концов тоже решилась уйти, чтобы помогать в деревне. Оно ведь хлопотное очень, пчелиное хозяйство.
- Вот она, жизненная-то философия. Здоровенного предприятия нет, сгинуло, как и многие производства в ту пору. А пчёлы были и есть… Получается, когда о предпринимательстве ещё и не заикались, вы уже, по сути, занялись доходным бизнесом. Каковы результаты?
- Если раньше с восьмидесяти ульев накачивали тонны три мёда, то теперь с тридцати пяти ульев берём около 3,5 тонны.
- Ого! А не считали, сколько всего за время работы мёда накачали?
- Посчитали нынче, получилось около семидесяти тонн.
- Об увеличении надоев молока, к примеру, всё понятно. Корми коровушку витаминно, полноценно, содержи в достойных условиях – будет отдача. А как с пчёлами рекордов добиваются?
- В этом деле столько секретов, заложенных матушкой природой, что над ними люди бьются сотни лет, но до разгадок ещё далеко. Если коротко, то важно понять пчелиные инстинкты и в какой-то мере подчинить их себе. Технологии в нашем деле заточены на то, чтобы в каждом улье было как можно больше пчёл. Чтобы они не стремились отделяться, а огромной семьёй легче «держали» нужную для воспроизведения потомства температуру и отпускали бы «незанятых» в этом процессе в поля за мёдом.
Это непросто, поскольку природой в пчёлах заложена как раз-таки склонность создавать всё новые семьи. Продолжение рода – культ, святое. Поэтому жужжаще-летающие постоянно создают с помощью собственных тел своего рода инкубаторы для выведения потомства. Чтобы появилось на свет новое поколение трудяг, необходима температура не менее 35 градусов. Рой её и поддерживает с помощью собственных тел, даже если наружный воздух прохладный.
Ни одна пчела не полетит в поле за мёдом, если она нужна в этой семье для создания нужного климата. Пчеловоду важно следить за процессом, менять объём ульев, понимать роль матки, трутней, рабочих пчёл, которые, кстати, такие неутомимые труженики, что порой реально без крыльев остаются, стирают их в многокилометровых полётах, но своё дело выполняют, как сказали бы о людях, на совесть.
В общем, не такая у нас простая работа, как кажется. И разворотливости требует, и времени, и сообразительности.
- Но в это сложное дело в последнее время столько народу кинулось! Прошлым летом видела пасеку… рядом с оживлённой трассой. Представляю, каких «полезностей» принесли пчёлы в те ульи.
- Можно ещё хоть в два раза увеличивать количество пчеловодов в Хакасии, мёда всё равно будет не хватать, если, конечно, говорить о натуральном, а не о самодельщине. А вот что касается ульев у дороги, это, конечно, ни в какие ворота. Думать надо, что делают! Мы-то нынче даже траву будем сеять особенную, хотя раньше довольствовались тем, что есть.
- Что так?
- Читаем, стараемся использовать успешный опыт. В итоге пришли к тому, что, скооперировавшись с коллегами, выкупили для начала кусок земли в 100 гектаров - и нынче впервые будем засевать его тремя видами трав, благодаря которым мёд станет ещё лучше, душистее. Он будет светлым, таким, в котором больше фруктозы (такой легче усваивается, в небольших количествах хорош даже для тех, у кого проблемы с поджелудочной железой).
- А что за самодельщина бывает, как, посоветуйте, можно отличить «правильный» мёд от поддельного, некачественного?
- Самые простые способы может каждый запомнить. Первым делом обращайте внимание, торгует человек только мёдом или ещё и продуктами пчеловодства.
Кроме того, в литровой ёмкости должно быть 1420 -1480 граммов мёда. Если меньше, уже что-то не то. К примеру, разбавлен медок водой или крахмалом, а то и другое легче по весу.
Есть у перекупщиков хитрушка, когда они покупают дешёвый хлопковый мёд (30 рублей за килограмм!), добавляют в него пару фляг нашего запашистого гречишного – и вперёд, к прилавку, торговать уже по 300.
- Объясните, может ли мёд зимой быть жидким?
- Жидкий он летом, когда свежий. При этом должен стекать с ложки не воронкой, а пирамидкой – горочкой. А вот зимой он твердеет и его некоторые продавцы нагревают. Однако доказано, что при нагревании структура продукта меняется, его ведь даже в горячий чай не рекомендуют класть. Польза есть, только если вприкуску лакомиться.
- Если мёд забродил, что это значит?
- Пчеловод выкачал его несозревшим.
- Наверняка есть методы определения качества полезного продукта и посложнее?
- Да, к примеру, вычисление диастазного числа (это основной показатель натуральности и зрелости меда). Чем оно больше, тем сильнее биологически активные свойства любимого многими лакомства. Так вот, в Сибири диастазное число мёда – до 40, а в Сочи, к примеру, встречаются сорта с числом всего 3-5 единиц.
- Каждый кулик, знаете ли, своё болото хвалит!
- А спросите у специалистов – подтвердят, что сибирский мёд один из самых сильных по своим свойствам. Впрочем, стоит иметь в виду, что ушлые ребята научились поднимать это число до заоблачных высот, добавляя в мёд какую-то химию. Но с этим как можно бороться? Город-то небольшой, лучше брать мёд у знакомых пчеловодов.
- Почему пчёлы иногда нападают целыми роями?
- Знающий человек никогда не станет отмахиваться от пчелы, если она зависла «перед носом». Это провокатор. Если продолжать двигаться, пчела будет отступать. Но если посторонний делает взмах рукой, чтобы отогнать «опасность», пчела может укусить, скажем, в шею. Человек прихлопывает обидчицу, при этом остальные пчёлы чувствуют запах яда, означающий – «наших бьют». И ну жалить обидчика!
- Чему людям можно было бы поучиться у пчёл?
- Трудолюбию. Если бы каждый из нас с таким же усердием работал…
- Но вы же стараетесь, и не один!
- Да уж, не только дурной пример заразителен, но и хороший - тоже! Недавно к нам с супругой зять подключился, внуки. Втянулись, увлеклись, обогнать меня, старого волка, по результатам норовят. Ну и ладно, я рад, когда у них это получается.
- Говорят, лук – от семи недуг. А мёд и продукты пчеловодства, наверное, от семидесяти семи? Кого, как не вас, спросить, на себе-то это испытали?
- Конечно. В сорок лет мне удалили две трети желудка – такой оказалась цена командировок, бесконечных переездов. И вот уже до 75-ти добегал, этим летом будем с женой золотую свадьбу праздновать. Мёд у нас на столе всегда. А ещё – масса целебных пчелиных продуктов.
- Возраст давит, как чувствуете?
- Как-то не задумывался, всё при деле. Но коль спросили, вспомнил снабженца, который работал на заводе у меня в подчинении. Пришла как-то бабулька, его супруга:
- Отправь ты деда моего домой, - просила, - у нас земли четыре сотки, пусть ковыряется и мозги вам тут не конопатит!
Что ж, директор ему – мол, ты уже на пенсии, иди! Где отдохнёшь, где порыбачишь.
Он аж взвился на это:
- Что, схоронить хочешь?
А так и бывает! Что до меня – есть интерес, уверенность в завтрашнем дне, так что о возрасте некогда думать. Сейчас съезжу, кое-что подкуплю – и на пасеку. Время в конце зимы для нас самое волнительное: как они там, драгоценные, перезимовали? Ездили с зятем, проверяли – не всё ладно, потому что весна такая неровная. Ну да ладно, будем как-то выкручиваться!
Марина Кремлякова, «ЧР» №34 от26 марта 2013 г.