Людмилу Владимировну и Сергея Валерьяновича Андриановых знакомые называют «сладкой парочкой». Ясное дело, неспроста. В выходной прогуляться - вдвоём. В магазин - вместе. Идут, воркуют, будто не по шестьдесят лет, будто никого вокруг нет в помине…
- У меня муж - золото, - по секрету и как-то удивительно запросто рассказывает «вторая половина». - Если мне плохо, кричу ему: ну где ты, душа моя? Не пьёт, где бы ни работал - всегда, если нужно, коллег подменит, отпуск перенесёт, двойную нагрузку на себя возьмёт без всяких проблем. И в милиции, где в водителях ходил, так было, и сейчас в отделении, где почтальоном служит - та же песня.
И по дому - надо, так что-то сварит, уберёт, постирает, баньку накинет. По дому…
Людмила Владимировна запинается, руки с платком тянутся к глазам - дома-то больше нет, сгорел, как и все соседские во время дикого урагана на улице Ачинская. Был - и нет, будто огненная корова языком слизала.
На пасхальные выходные доктор из неврологического отделения отпустил пациентку Андрианову домой - в порядок себя привести, с родными повидаться.
- Отпросилась из больницы, как чувствовала, на два дня, до понедельника. Семья большая, надо было яйца сварить, покрасить. Серёжа всё купил, приготовил, в доме убрал, в баньке помылись.
Утром дочь пошла к подружке, вдруг возвращается с криком: «Дроздовы горят!»
Серёжа выскочил, разведал обстановку, вернулся со словами - документы!
А они у нас в отдельной папке. Я её в руки, выбежала - вокруг дымище, языки пламени то тут, то там. Где-то забор горит, смотрю, наша баня занимается. Плохо стало, упала я, да как раз на ту папку, если б не она - коленям конец. Собаку успели отцепить, отвели к знакомым. У нас пока нет времени её навещать, говорят, лежит пластом, к еде не прикасается, слёзы бегут. Маленько разберёмся, придём в себя - навестим, потреплем за холку.
…Такое бессилие было - огонь наступает, воды нет. Хотя вода проведена, ещё с кредитом не рассчитались, триста тысяч брали, чтобы зимний водовод в дом завести, жить по-человечески, со всеми удобствами.
Но что та струйка из шланга? Мужики, в основном, огонь землёй пытались закидать.
Сейчас думаю: одно, другое бы от пожара успеть спасти, но как? Руки, ноги онемели, меня не слушаются. Одно своим кричала: тащите машинку стиральную - не смогу больше купить, а как без неё?
- Вытащили, спасли?
- Да. А так… Туфли, в которых из больницы приехала, сгорели, инсулин сгорел. А сколько всего мне дарили? Миксеры, мультиварка, сковородки любимые - для блинов, для картошки. Это же не просто горшки-черепки! С каждой штуковиной что-нибудь связано. На пенсию выходила - коллектив родного почтового отделения подарки от души дарил.
Виноград выращивали, домашнее вино стояло, варенья-соленья, да как у всех хозяев своих домов! Всё покупать - слишком дорого, огород, ой, выручал!
Дом? Было две спальни, зал и большая кухня. Жили мы с мужем, плюс семья дочери с четырьмя детьми, сын - по восемь - девять человек за столом собирались.
Сейчас Людмила Владимировна с супругом расположились у второго сына с невесткой в их доме, в районе «Слюдки».
- Спасибо им, спасибо всем добрым людям: помогают, кто чем может. Вещи везут, успокаивают, помощь предлагают… Нам бы шкаф хоть старенький, чтобы всё, что есть, аккуратно сложить. И раскладушку, может, кто принесёт - Серёжа на полу спит, какие-то одеяла мало-мало подстилаем.
Людмилу Владимировну в городе знают как няню детского сада, социального работника и почтальона. Говорит, где бы ни работала, «везло с девчонками» - коллективы были хорошие. Думала, в качестве социального работника до пенсии дошагает, да не выдержала:
- Что ни смена, то слёзы. Бабушки как начнут что-нибудь рассказывать - то ли работай, то ли реви. Я и сейчас, как только о пожарах или о чём-то жалостном начинают рассказывать, телевизор выключаю - не могу, всё рубцами на сердце ложится, ранит, как из ружья.
Почтальонская доля, как никакая другая, прямо на душу легла. Да ещё Серёжа - мил человек, здесь же, в двенадцатом отделении, такую же сумку, «как сайгак по степи» таскает, письма, газеты людям разносит.
- Сергея люди ждут, наверное, уважают, раз навстречу выходят, о радостях-печалях рассказывают. Особо-то нам некогда лясы точить, но на пару слов почему не задержаться, если человек расположен что-то рассказать? Для меня многие - как родня, правда. Улыбаются из-за оград - душа теплеет. Вот, думаю, поправлюсь - можно будет ещё поработать, пока девчонки в отпуска сходят.
Людмила Владимировна, чуть оттаяв, снова хмурится:
- Мебель была хорошая, два дивана, палас новый неразвёрнутый. Ну да ладно, дом больше всего жалко. Я ведь после пожара на нашей улице ни разу не была - не могу.
За разговорами догнали «Серёжу» - он на дальнем участке раскладывал по почтовым ящикам корреспонденцию. Заметив мой взгляд на родную газету, делится:
- «Черногорский рабочий» многие выписывают, любят.
- Сами-то читаете?
- А неужели нет? Если что путное, так сначала людям подскажу, мол, то-то прочитайте, потом газету вручаю.
И к жене:
- Ты, Людмила, меня сегодня больше не отвлекай! Видишь, сколько ещё разносить!
Что ж, фотографирую «голубков» у чужого забора, и только один вопрос осталось задать: что дальше?
Сергей сводит брови, прячет глаза:
- Строиться будем, власть обещает, что без крыши не оставит.
Из-за забора на улице Рудничная, возле которого фотографировались, выглянула молодая мама Ольга Тремасова - гуляла с ребёнком:
- Напишите, пожалуйста, что почтальон наш - очень хороший, добрый дядечка. Тёплых слов для людей не жалеет, камней за пазухой не носит. Пожилые на улице его очень любят. Где какая бабушка приболеет - подойдёт, даже погладит. Очень жалко, что погорел!
Обратной дорогой разговариваем с Людмилой Владимировной о десятилетней внучке Юле, которая за бабушкой - как нитка за иголкой:
- Занимаюсь с ней, вывела в ударники, одно твержу: не для меня учишься, нет слова «не хочу», есть - «надо»! Учительница у неё в третьей школе, Ирина Владимировна Копылова - золото!
Ещё говорили о страховке - хоть и трудно в последние годы было вносить платежи, но по привычке делали это, хоть на небольшую сумму, но дом, на всякий случай, страховали, теперь вот с документами бегают, надеются на выплату.
Марина КРЕМЛЯКОВА, «ЧР» № 30 от 21 апреля 2015г.